Не выпускайте чудовищ из шкафа. Карина Демина

симпатий.

      А она хорошенькая.

      Круглое личико. Ямочки на щеках. Брови Ниночка выщипывала по последней моде, тонкими дужками, а губы красила красною помадой. И платье-то на ней было нарядным, светло-голубое, в крупный горох. И пояс широкий подчеркивал тонкую талию. Пока тонкую.

      – Доброго вечера, – сказала я тихо. – Мы… сейчас уходим.

      – Что? – Медведь поднялся из низкого и с виду тесного кресла, куда его запихнули.

      В руках он держал кружку, но, судя по запаху, до меня долетевшему, отнюдь не с чаем.

      – Я его найду, – спокойно сказала.

      Кивок.

      И судорожный вздох – Ниночка прижимает руки в белых перчаточках к губам. Она… бесит.

      Вот этой вот сахарностью, нарядностью бесит. И еще тем, что я такой быть не смогу. Даже если наизнанку вывернусь. А я бы вывернулась. С удовольствием.

      И зависть, темная, душная, поднимает голову.

      Бекшеева слегка хмурится.

      – Я… домой. – Говорю это Медведю, старательно Ниночку игнорируя. По-моему, это ее тоже бесит. – К Софье. Она со вчерашнего одна, считай.

      Есть, конечно, Магда. И Софье случалось оставаться, но все равно непорядок.

      Кивок. И хмурое выражение лица у него.

      А на ее личике – страх. Не меня Ниночка боится, а того, что Медведь останется.

      – Не дури. – Я по его глазам вижу, что страх ее не беспочвенен. – Когда уезжаешь?

      – Вечером, – отвечает за Ниночку Медведь. – А я через два дня.

      Хорошо.