Брат, мне нужно, чтобы ты был на моей стороне. На нашей стороне. Сейчас – больше, чем когда-либо.
Буруу вздохнул, зазвенев кончиками перьев. Приглушенный дневной свет отражался от металла, покрывающего крылья, от темных стекол очков у Юкико на глазах, латуни гильдийцев, сражающихся и умирающих в городе.
НА ЧЬЕЙ ЕЩЕ СТОРОНЕ Я МОГУ БЫТЬ?
И, подобно падающему с неба камню, они ринулись вниз.
Хана ничего не понимала.
В голове просто не осталось ни йоты для понимания.
Девушке было не привыкать к насилию и смерти – сызмальства они с Йоши боролись за каждый дюйм земли, за каждый объедок и отчаянный вздох. Но сейчас все было по-другому. Разразилась битва, о которой напишут в книгах по истории. Наступил день, который люди запомнят надолго.
Где вы были, когда восстали мятежники и подожгли город Йама?
Где вы пропадали, когда началась война с Гильдией?
Ладно, так уж получилось, что я была над городом Йама. Небеса окрасились кровью, а я летела сквозь дым и пламя на спине проклятой богами грозовой тигрицы.
Она годами бродила по переулкам Кигена, находясь в разуме Дакена, и кошачьи импульсы обоняния, зрения и инстинктов усиливали ее собственные. Но разум Кайи был переполнен – перегружен – дикими, хищными чувствами. Ничего похожего на то, что она чувствовала с Дакеном, но и ничего особо сложного: Хана быстро сформировала настолько глубокую связь, что это почти вызывало у нее чувство вины.
Она ощущала дым в глазах Кайи, тепловые потоки, бурлящие под крыльями, вес крошечного детеныша обезьяны у тигрицы на спине. Но одновременно Хана находилась и в своей голове – к ее щекам липли спутанные ветром волосы, а возбуждение стучало по ребрам, как паровой молот.
В воздухе в разные стороны разлетались осколки металла и остроконечные звезды сюрикенов. Кайя огибала их, кренясь то в одну, то в другую сторону. Когда она проносилась мимо гильдийцев, они камнем падали вниз, плюясь сине-белым пламенем и красным туманом, с рвущимися из-под шлемов металлическими криками.
Хана почувствовала удар в плечо и лишь спустя несколько секунд сообразила, что задело Кайю, а не ее. Потом она ощутила острую боль в ноге Кайи, но внезапно обнаружила сверкающую металлическую звезду, торчащую из ее собственного бедра. И тогда, среди дыма, криков и крови, она осознала, что не может понять, где заканчивается она, Хана, а где начинается грозовая тигрица.
Они рычали и орали, рвали зубами и когтями попадавших под лапы и руки врагов, оставляя нетронутыми только помеченных красным. Пролетая сквозь дым, они узрели солдат: под черным флагом Кицунэ маршировали железные самураи. Хана догадалась – даймё Лиса, должно быть, послал войска, чтобы восстановить порядок.
Она увидела генерала, ведущего