Глядя на то, с каким вожделением смотрел маленький Стась на еду, и в особенности на печенье, Борис невольно подумал о своих: «Как-то они там, в Александровке? Сыты ли, может быть, голодают хуже, чем эти поляки?»
После ужина хозяйка, немного осмелев, спросила Бориса:
– А та пани ест малжонка пану офицэру?
Борис некоторое время смущённо молчал, а затем произнёс:
– Так…
Катя, хотя и не поняла подлинной сущности вопроса хозяйки, но всё же, видимо, догадалась, о чём идет разговор, слегка покраснела и посоветовала:
– Скажи, что я тоже офицер-фельдшер, твоя помощница, можешь добавить, что временно и малжонка.
Борис не стал переводить польке всей фразы, а лишь только сказал, что пани тоже медик и работает с ним. После этого хозяйка провела их в соседнюю комнатку и сказала, что они могут спать на кровати. Игнатьич улёгся на лавке в кухне, хозяйка ушла в комнатку, где спали её дети, а Джек, как верный сторож, устроился у входа в кухню.
На следующее утро, после очень раннего завтрака, Борис подошёл к груде сваленного около железнодорожного тупика имущества. Дружинницы, санитары и младшие медсёстры уже успели понастроить себе около этой «свалки» шалаши из плащ-палаток и сейчас вылезали из этих убежищ в сырой предутренний туман.
Алёшкин разыскал Захарова и приказал немедленно обойти все ближайшие домики посёлка и устроить на жильё врачей, старших медсестёр и других офицеров. Сам он вызвал старшину Еремеева и старших сестёр и приказал на ближней поляне, окружённой высокими тополями, развернуть две палатки ДПМ: одну – для жилья всего личного состава, а другую – на всякий случай, как лечебную. Последняя палатка должна была служить и сортировкой, и перевязочно-операционной, и госпитальной на первые дни. Для этого её перегородили утеплениями на три неравные по величине части.
Борис предполагал, что надолго в этом посёлке они не останутся, не зря же их тащили в такую даль из Раквере. Как подсчитал Добин, они проехали более полутора тысяч километров. Он, между прочим, внимательно следил за всеми более или менее крупными станциями, которые они проезжали, и в результате своих наблюдений представил Алёшкину маршрут, который они проделали за 17 суток: Раквере – Тапа – Тарту – Валга (это в Эстонии) – Валмиера – Цесис – Даугавпилс (Латвия) – Вильнюс (Литва) – Гродно (Белоруссия) – Белосток – Тлущ (Польша). Путь, как видим, немаленький, а когда они сравнили его с известной линией фронта, то увидели, что он пролегал вдоль фронта с севера на юго-запад. И по их предположениям, госпиталь находился от передовой километрах в сорока. Это подтверждалось иногда раздававшимся громыханием орудийных выстрелов.
Тлущ и его окрестности должны были быть заполнены множеством тыловых фронтовых учреждений.