– Так и сказала?
– Примерно так я запомнил.
– Что же… – Яковлев пробежался по листкам. – Ваша дочь видела ссору?
– Нет. Она видела мертвую бабушку и обезумевшую мать.
– А слуги пришли следом за ней?
– Да.
– До этого они так же были за дверью, и тоже ничего не видели?
– Все верно, – Арцыбашев осушил бокал. – Господин помощник полицмейстера, я полагаю, вас позвали сюда с определенной целью – не только полностью разобраться в случившемся, но также и не дать огласку делу. Здесь все очевидно, – он налил на пару глотков в соседний бокал и подал полицейскому. – Если я преступник – наденьте на меня наручники. Если нет…
Яковлев, на миг поколебавшись, молча взял бокал и опустошил его в одну секунду.
– Кстати, что говорит прислуга? – спросил доктор.
– Показания сбивчивые, но практически все одинаковые.
– Сейчас сюда едет врач, чтобы осмотреть Анну. Я позвал…
– Позвольте, Александр Николаевич, – мягко возразил Яковлев. – Мы все же сами будем решать…
– Он числится в штате ваших сотрудников. До тех пор, прошу, уберите из моего дома всех посторонних.
Из кабинета, где они сидели, Арцыбашев пошел в детскую. Яковлев с презрительным, но также и покорным лицом, вышел вслед за доктором и повелел уйти всем своим подчиненным. Комнаты быстро опустели – только двое городовых, словно ничего не произошло, мирно стояли снаружи, у закрытых парадных дверей; да еще один продолжил караулить Анну.
– Милая моя… – Ника бросилась к отцу, едва он вошел к ней в комнату. – Прости меня, я так тебя напугал…
– С мамой все будет в порядке?.. – дрожащим голосом спросила девочка.
– Я надеюсь.
– А с бабушкой?..
– Милая моя, – Арцыбашев присел. Девочка устроилась на его коленях и, прижавшись к его груди, заплакала. – Я так виноват перед тобой. Маме сейчас очень плохо. Врач приедет и осмотрит ее.
– Я хочу ее увидеть…
– Нет, – решительно сказал Арцыбашев. – Извини, но сейчас ей лучше побыть одной.
– А потом? – Ника подняла блестящие от слез глазки.
– В свое время, – кивнув, он поцеловал ее в лоб, а затем, шумно вздохнув, вобрал запах ее волос. – Я подойду попозже. Позаботишься о ней, Варвара?
Старуха угрюмо кивнула.
– Я позвоню матери в Москву. Может, она согласится присмотреть за тобой, милая моя, пока я буду на работе.
Анна находилась в своей спальне. С тех пор, как произошло убийство, она, похоже, окончательно потеряла связь с материальным миром. Ее, опустошенную и молчаливую, отвели в комнату и уложили на кровать, где она смирно пролежала под присмотром до приезда врача.
Врач – сухонький старичок в клетчатом костюме, прослушал сердце и пульс, проверил рефлексы, задал женщине несколько простеньких вопросов, на каждый из которых она ответила гробовым молчанием, и после своего