Он пригубил ещё вина, глядя в сторону.
– Тебе никто не говорил, что ты страшно упрямая женщина?
– …именно это тебе во мне и нравится, мой дорогой Эрик.
Призрак Оперы встретился с ней взглядом, и теперь Изабель видела в его карих глазах не игривость, но сгустившиеся грозовые тучи. Он осушил свой бокал парой глотков, после чего коснулся маски и медленно снял её.
– Только потому, что сегодня ты настаивала на долгом, спокойном разговоре.
Изабель ожидала, что облик Эрика внушит ей ужас, но этого не случилось. Правая половина его лица по-прежнему была чудовищной открытой раной, каждое движение мышц явно причиняло мужчине боль. И всё же, Изабель смотрела на его уродство не с жалостью, но с подчёркнутым вниманием.
Она слишком часто видела его в маске, так что ей хотелось получше запомнить его настоящий внешний вид.
– Лучше бы ты закричала, – вздохнул Эрик.
– С этими шрамами или без них, ты для меня остаёшься дьявольски талантливым артистом и единственным мужчиной, который выводит меня из себя.
Эрик посмотрел на неё, но в его глазах Изабель видела только тоску и грусть вместо привычного мрачного веселья.
– Ты не показалась бы на людях с таким уродом.
Изабель нахмурилась. Эрика не переубедить, он всё равно не поверил бы, что девушку не тревожил его жуткий внешний вид.
В конце концов, он уже целых пять лет считался мёртвым, жил в тени театра и не снимал маски. Одним разговором не разрушить убеждений, с которыми он жил так долго.
– Эрик.., – она невесело улыбнулась. – Ты тоже не захочешь показываться со мной на людях, если узнаешь меня получше.
– Для этого мы сюда и спустились.
Изабель осушила свой бокал и без слов потребовала ещё. Эрик исполнил её просьбу.
– Ты расправился с Леру, потому что мстил, – вздохнула девушка, крутя бокал пальцами, держа его за ножку. – А я… убила из-за своих амбиций.
Слова дались легче, чем предполагала Изабель. Закрыв глаза, она сделала глоток вина, рассчитывая, что это придаст ей сил.
К чёрту всё. Они в равных ситуациях. Два убийцы, два чудовища, два человека, которых разрушил талант.
Эрик очарован её голосом, но что случится с его чувствами, когда он узнает правду? Он оставит её в покое? Отвернётся? Или же, поддавшись жажде справедливости, повесит её на глазах у зрительного зала?
К чёрту. Она молчала восемь лет. Восемь долгих, полных одиночества, кошмаров и самоистязания лет.
– Ты убил врага, – от волнения руки Изабель затряслись, – а я…
Её горло сдавил спазм. Изабель провела дрожащей ладонью по лицу, пряча слёзы. В который раз она уже плакала перед этим мужчиной? Подобные эмоции Изабель позволяла себе только в полном одиночестве.
Эрик коснулся её руки, от чего Изабель подскочила с места. Ей хотелось бежать, хотелось спрятаться, лишь