Наемница. Лия Сальваторе

из-за неровно змеящегося шрама. Лэа ун Лайт не страдала по поводу многочисленных шрамов. Об этом пусть горюют высокородные девицы, а она, Лэа ун Лайт, считает себя наемным воином. И пусть наемников презирают по всему свету, поливая мерзостью при каждом удобном случае, но их существование всегда было удобным для власть имущих. Рыцари существуют для праведных дел, которые не запятнают их честь. А перед наемником всегда можно потрясти пухлым кошельком и убрать того, кто тебе мешает.

      – Так и… – Хьял окунул иглу и нить в ту же мазь, которой намазывал рану. – Ты нашла его?

      Лэа поджала губы, не желая об этом говорить.

      – Ну же, Лэа, я имею право знать. Она была и моей сестрой тоже, – иголка ловко сновала туда-сюда, стягивая края раны.

      Она подняла на него яростные глаза.

      – Тебя там не было. В тот день. И потом тоже, пока жрицы пытались собрать меня по кусочку.

      Хьял умолк. В воздухе повисло напряжение.

      – Лэа, я не пытаюсь лезть к тебе с вопросами. Я знаю, что ты думаешь обо мне, и скоро наши дороги снова разойдутся.

      – Ты не можешь знать, что я о тебе думаю, – вырвалось у нее. – Я тебе никогда этого не говорила.

      – Я хочу помочь тебе, правда, – он продолжал работать иглой.

      – Хьял, не пытайся быть мне братом, – резко прервала она его. – Ты чужой мне человек. И наши дороги, действительно, скоро разойдутся.

      – Пусть так, – упрямо продолжал Хьял. Он взял нож и отрезал нить. – Но я имею право знать, отомщена Таир или…

      – Нет! – яростно воскликнула Лэа, вскакивая. – Его там не было! Тирнау обманул меня! Сделал грязную работу моими руками! – она задохнулась словами и быстро отвернулась, пряча глаза.

      Верхушки Замиэйских гор из серых стали оранжевыми.

      – Светает. – Ее речь была отрывистой. – Я еду в Виррокузию, с тобой или без тебя.

      Она подняла с земли рюкзак и, присев на корточки, стала собирать свое нехитрое имущество. Последним спрятала перевязанное ленточкой письмо, врученное ей назначенным ирхантом. В этом письме было подтверждение того, что наемница Лэа ун Лайт прекрасно справилась со своей работой, устранив всех членов далорской шайки до единого.

      Хьял ун Лайт, брат Лэа, встал. Все его вещи были собраны. Он затянул покрепче завязки рюкзака и прикрепил его к тюкам на крупе своей лошади.

      Лэа легко запрыгнула на свою вороную кобылу Кариби, ни разу не покачнувшись в седле.

      – Если не делать привалов, мы доскачем до Виррокузии за два дня.

      – Ты собираешься ехать галопом?!

      Лэа смерила брата презрительным взглядом.

      – В Виррокузии мы разделимся. Ты, как и собирался, направишься в Анамилию за море.

      – А ты?

      – А я, как и всегда, буду заниматься наемничеством.

      – Ты не устала от такой жизни?

      – А ты? – насмешливо спросила она.

      Хьял был ученым в Анимилии. Лэа знала, что у него там большой дом в два этажа, сад с яблонями и фонтаном, и служанка, которая подает ему прохладительные напитки в жару, чтобы лучше думалось.