Мы немного поболтали обо всякой повседневной ерунде. А потом он изложил мне просьбу заболевшего Аркадия Фомича, переданную с подмосковной дачи: доставить в Берлин картину для его знакомой. Вот тебе рабочий адрес и ее имя, вот картина.
И дед достал картину.
Квадратное полотно в тонкой деревянной раме. На нем крупно – угол дома из серого камня, остроухий доберман с красным мячом в зубах застыл, как изваяние, глядя прямо на зрителя. На земле, рядом с псом, лежит большая кукла в белом платье. За углом просматривается клумба с красными розами. Все.
– Ммм… – я потерла висок. – А что, собственно, хотел на сей раз сказать этим шедевром Аркадий Фомич?
– Ну, наверное, это какое-то его воспоминание, связанное с визитом в Берлин, – предположил дед. – Он уверен, что его знакомой будет приятно получить небольшой презент.
– Ничего себе – небольшой! – заворчала я.
– Ну ладно, ладно, надо поддержать старика, – миролюбиво сказал дед, хотя глаза его при этом были тревожными, как будто он боялся, что я откажусь.
Продолжая ворчать, я упаковала картину, расцеловалась с дедом и уехала.
Если честно, при всей очевидной привязанности друг к другу отношения у нас были непростые. Я интуитивно чувствовала, что дед хотел бы смягчить мою категоричную натуру. Мне не всегда это нравилось. Когда ощущаешь свою правоту, любые попытки посеять в тебе сомнения вызывают защитную реакцию (скажу честно, что эти строки пишет уже Кристина, дожившая до финала этой истории, а значит, серьезно изменившаяся и готовая к спокойному анализу). Например, он часто критиковал мои фильмы о российской истории. Подсовывал альтернативные факты и документы. Посылал в Ленинку – порыться в архивах.
– Ты либерал? – с наездом вопрошала я.
– Нет, – спокойно отвечал дед. – Я просто хочу, чтобы ты была объективным человеком.
– А если у меня есть позиция и я не готова ее менять?
– Тогда ты остановилась в своем развитии. Думающий человек всегда готов к смене позиции в связи с новыми обстоятельствами или информацией.
– Ты про тех, у которых семь пятниц на неделе? Которые всегда «и нашим, и вашим»?
– Я про тех, которые сохраняют свою позицию, но готовы принять во внимание и то, на чем основана позиция оппонента.
Короче, разговоры эти выбивали меня из колеи. Дед каким-то образом умудрялся обесценить то, что я делала – так мне тогда казалось.
Итак, я взяла картину, собрала вещи и поехала в аэропорт, чтобы полететь в Берлин, сопровождаемая песней про солнечный круг и воспоминаниями, о которых хотелось бы забыть.
Когда самолет приземлился в аэропорту Тегель, было девять вечера. Тьма.