Я нервно кашлянула и допила кьянти. «В комнату под видом человека вполз Яков Гусарин…» – пришла на ум метафора собственного сочинения, имевшая отношение к особым состояниям креативного продюсера телеканала, на котором я работала. В такие моменты он медленно вплывал в кабинет и, щуря близорукие глаза, зловеще шепелявя, устраивал разнос подчиненным. Метафора тут же пошла в массы. Гусарин получил кличку Аспид и долго бесновался, случайно об этом узнав. О первоисточнике, к счастью, никто не вспомнил, поэтому образ вползающего аспидом продюсера был приписан авторству коллективного бессознательного. Безусловно, как и у Гусарина, промилле яда на кончике языка Марты Нойманн превышало все допустимые для среднестатистического человека нормы. Но Аспид, по крайней мере, был свой, хорошо знакомый, предсказуемый, а вот кто эта ушлая, лицемерная женщина, которую мне предстояло отыскать на чужбине?
– Ну, по большому счету, нельзя ведь сказать, что она все это выдумала, – задумчиво произнесла Ольга. – Гибли же люди под «Сапсаном»? Гибли. Деревеньки на пути из Петербурга в Москву такие, что без слез не взглянешь. Тетки с силиконом у нас тоже на каждом шагу. Мужчины… кхм… демонстрируют явные признаки этого…
Мы прыснули. Я заметила, что в тексте не хватает медведя в шапке-ушанке, у которого в одной лапе бутылка водки, а другой он рулит танком.
Вот уже пару лет мы путешествовали вместе. Думаю, я привносила оживление в размеренную манеру Ольги рыться в путеводителях, досконально планировать маршрут, делать протокольные фотографии на фоне Эйфелевой башни, с наслаждением застревать в гигантских аутлетах, часами примеряя две почти одинаковые юбки. Прохладное здравомыслие Ольги слегка усмиряло мои порывы схватить эту увертливую жизнь за гриву, оседлать, помчаться галопом и уже потом разбираться с последствиями – как тогда, в темной арке, когда я устремилась за французским клошаром, очарованная его странным пестрым шарфом и манерой подпрыгивать на ходу. Ольга, выхватив у меня сумку с паспортом и кошельком, решительно зашагала прочь от зловонных парижских тайн. Ничего не оставалось, как поплестись за ней.
Недавно нам исполнилось по тридцать три. Когда-то мы вместе заканчивали факультет журналистики МГУ, были в то время дружны, но затем потеряли друг друга из виду. Ольга Тихомирова возглавляла отдел экономики в информационном агентстве, А я, Кристина Сергеева, снимала военно-патриотическую документалистику на телевидении. Как-то на одной весьма бурной встрече однокурсников, неудачно совпавшей с солнечным затмением, я наткнулась в самом темном углу ресторана на рыдающую Ольгу, намертво вцепившуюся в бокал с виски, точно астматик – в спасительный ингалятор. Ничего удивительного