Окна в квартире были затянуты плотными серого, жемчужного цвета занавесками. Пыльные, они висят, прикрывая окна, словно креп на катафалке. Солнце пробивалось сквозь узкую щель между их краями и освещало заставленную безликой мебелью комнату. Диван, пара кресел, укрытых тканью. Пыль в складках. На круглом белом столе – тоже слой пыли. Здесь никого не было с прошлого раза, отметил про себя Клим Андреевич. Он провел пальцем по столу, прочертив у края заметную полосу. На стенах – большие черно-белые прямоугольники фотографий в белых рамах. Он чихнул несколько раз и слезящимися глазами посмотрел на часы. Должно быть, рано пришел, или Уваров где‐то застрял.
Щелкнул замок входной двери, и в комнату вошел Павел Максимович. Они поздоровались. Уваров устало опустился на стул, отодвинулся от пыльного стола, выпрямил больную ногу. Снегирёв смотрел на него, пытаясь угадать, что тот сейчас скажет. Он страшился известий, и одновременно его охватило радостное беспокойство. Неужели всё, что они задумали, сработало? Вот так расчеты, графики, трехмерная модель на экране компьютера в один прекрасный момент превращаются в механизм на стенде, который работает так, как ты его замыслил.
– Всё! – Уваров улыбнулся. – Они заглотнули наживку. Теперь главное – не торопиться. Должна быть иллюзия, что мы только начали. Думаю, недели через три засечём активность в администрации. Ты был прав – уних кто‐то в отделе местного самоуправления. Судя по их довольным рожам, фигура значительная. Мне нужна информацию о людях в отделе.
– Паша… – В голосе Снегирёва прозвучало сомнение. – Паша, я не к тому, что… я полагаю, надо ещё раз всё просчитать. Понимаешь, мы вторгаемся на территорию, где плохо ориентируемся, и значит, с нами мало тех, кто нас сумеет прикрыть. Вот ещё что! Мы не просчитали, потому что мы не в состоянии этого сделать – не хватает экспертизы, – какие процессы запустим.
Это незнание очень рискованно! Не успеем глазом моргнуть, нас просто сметут или раздавят.
Павел Максимович все‐таки оперся локтем о стол. Он хоть и не исключал того, что Снегирёв даст слабину, но всё равно его слова прозвучали неожиданно. Воодушевление, которое Уваров испытывал после успешного дебюта разыгранной партии, мгновенно растворилось в повисшей тишине. Конечно, ничего страшного не произошло – Клим за годы их сотрудничества время от времени впадал в тревожность, если не сказать, в паникерство. Но он всегда брал себя в руки, и они двигались вперед к своей цели и ни разу не отступили. Сейчас, похоже, опять наступил рецидив неуверенности.
– Выходит, ты врал про своего внука? – Уваров ударил в больное место.
Снегирёв подошел к окну и заглянул в щель между гардинами. Крыши домов, островки зеленых крон, улицы, запруженные машинами. Равнодушный, живущий сам по себе, как в летаргическом сне, город. Внук Веня – самое больное. Только вот какая беда! Есть ли шанс, что он изменится? Не поздновато ли ты спохватился, дед? Если все сломать, а ведь они собираются ломать, менять