– Сначала протокол подмахни, – он протянул мне ручку. – Только прочитай сначала.
Я пробежал взглядом по строчкам.
«Задержан… в связи с отсутствием паспорта… до выяснения… доставлен в Центральный ОВД….».
Понятно.
– Где расписываться-то?
– Вот здесь…. Пиши: с моих слов записано верно…. Написал?
– Ага.
– Ну всё, гуляй. Хотя… погоди….
Вздрогнув, я обернулся.
– Да?
Полицейский кивнул на усатого.
– Этого… коматозника забери с собой.
– Да я его не знаю!
– Думаешь, я знаю?! Ну, не в камеру же его сажать?! Доведи хотя бы до проспекта. Может прочухается малость.
«Ё-моё! Только этого мне не хватало!».
– Хорошо, – я вздохнул, затем подошёл к усатому, потряс за плечо.
– Э, подъём! Пошли!
Спящий алкаш дёрнулся, открыл совершенно стеклянные глаза, промямлил:
– Куда?
– На свободу! Вставай, пока не передумали!
Усатый, по-прежнему ничего не понимая, поднялся, его качнуло вправо, потом влево….
– Ты его придерживай, – посоветовал полицейский, наблюдая за всем происходящим с брезгливой гримасой. – У нас там лестница крутая.
Лестница, действительно, была крутой. Тут трезвому-то пройти – мало не покажется, а уж пьяному!…
– Зараза! – я изо всех сил вцепился в усатого, которого штормило не по-детски. – Держись!
– Это что ещё за мать вашу?! – послышался снизу начальственный бас.
Навстречу нам поднимались майор с подполковником, тоже, кстати, основательно вдетые – с красными рожами и стеклянными взглядами. Но их хотя бы не качало.
– Да вот, – я кивнул на усатого, – веду проветриваться. Товарищ сержант приказал.
– Хм! – подполковник нахмурился. – Ему плохо, что ли?
– Ага! – я истово закивал. – Очень плохо! Сердце прихватило!
– Пить надо меньше! – рявкнул майор, обдавая меня такой мощной волной перегара, что мне стало ясно – выжрал он совершенно чудовищное количество спиртного. В противном случае я, тоже «принявший на грудь», никакого бы запаха не почувствовал! – Ладно, идите. Но смотрите у меня!
Служивый погрозил мне пальцем, после чего офицеры продолжили восхождение по жуткой лестнице.
«Фу!» – я стёр со лба пот и потащил усатого дальше.
Миновав пустующую проходную с поднятым шлагбаумом, мы выбрались в узкий проулок, свернули налево и двинулись в сторону проспекта Победителей.
И тут моего спутника снова перекрыло.
– Главное – портреты! – просипел он, останавливаясь и вырывая свой локоть из моей руки.
Я сплюнул, затем вытащил сигарету, прикурил. Голова закружилась.
«Нет, не смогу я курить бросить!»
– Жечь нельзя! – тем временем продолжил усатый. – И резать нельзя! И топить! В противном случае – погибнут все. Не было бы картин – не было бы ничего! Но если