Когда я и Анатолий впервые прошлись по селу, за нами увязалась целая орава ребят.
– Сосойя, он герой?
– А то нет?!
– Сколько он убил немцев?
– Миллион!
– А ты взаправду с ним по-русски разговариваешь или обманываешь нас?
– Обманываю!
– А стреляет он хорошо?
– Птичку сбивает на лету!
– В зяблика попадет?
– С двадцати шагов в глаз!
– А в кольцо?
– В самое отверстие!
– Ух! Вот молодец!
Когда Анатолий впервые увидел вывешенное на балконе Лукайи Поцхишвили черное полотно с бронзовыми буквами, он удивленно посмотрел на меня:
– Что это такое, Coco?
– Сын у него погиб на фронте…
– Ну?
– Ну, здесь написано, что они оплакивают безвременно погибшего сына Кукури…
Анатолий промолчал. Потом он стал останавливаться у каждого дома с такой же траурной лентой и хмуро разглядывать буквы, выведенные неумелой рукой, но с неимоверной любовью и старанием.
Мы вернулись домой поздно вечером.
– Где вы пропадали целый день? – спросила за ужином тетя.
– Осматривали село, – ответил я.
– И что же, понравилось? – обратилась тетя к Анатолию.
– Нет! – покачал он головой.
– Что ты ему показал, Сосойя?
– А ничего. Он ходил и рассматривал траурные надписи…
– Тяжело… – вздохнула тетя.
– Много! – сказал Анатолий. – Тринадцать!
– Много…
Рыбалка
После преображения, когда вода в Супсе становится холодной как лед, усач и сельдь залегают на спячку. Они разыскивают в реке пустотелый валун покрупнее, забираются туда и до самой мартовской оттепели лежат без движения, тесно прижавшись друг к другу. Об этой рыбьей повадке известно каждому сельскому мальчику и конечно же мне. Есть у меня на примете и соответствующее место на реке. Называется оно Напицара. Здесь с незапамятных времен лежит в воде огромный замшелый валун – «чертов камень». Летом мы с утра до вечера лежим на этом камне, загораем, прыгаем с него в глубокий, темный омут, который образует здесь Супса. Но сейчас не время для купаний. Сейчас мы ищем рыбу. Я лежу в ледяной воде у «чертова камня», дрожа всем телом, лязгая зубами. Одной рукой я прикрываю отверстие в камне, другую просовываю туда по самое плечо.
На берегу сидит Хатия, тут же Анатолий разводит костер, а Бежана сидит на корточках у самой воды и поучает меня.
– Есть рыба, Сосойя?
Я киваю головой.
– Сельдь или усач?
– Усач!
– Хватай за усы! Да пощекочи его! Усач что твой поросенок, любит, когда его щекочут!.. Смотри, Сосойя,