– Что будем делать, – бесстрастно поинтересовался в конце дня Гордей Иванович, не единым словом не выдававший пока свое отношение к пустой затее хозяина, – новый шурф в другом месте начнем, или старый продолжим?
– Будем бить этот, пока на пласт не наткнемся, – коротко ответил его собеседник.
– Хорошо, – не стал возражать Гордей Иванович, – но больше шестнадцати аршин мы даже с водокачкой не выбьем, а еще ниже ее не опустим, иначе она сама утонет. И если пойдем дальше, надо устье шурфа расширить, и перекрепить все основательно, а то не дай бог, на такой глубине грунт схлопнется!
Купец молча кивнул, одобрив действия станового, а вечером приказал выдать всему отряду по две чарки водки, да и сам тоже хлопнул пару шкаликов коньяку. Настроение у него было совсем паршивое.
Расширение и укрепление шурфа потребовало два полных дня, а припасов у поисковой партии оставалось меньше чем на неделю. Поэтому предводитель отряда закинул за плечо ружье, забрал с собой бесполезного сейчас на прииске проводника, взял еще одного рабочего, назвавшегося опытным загонщиком, и отправился с ними в тайгу. На второй день он, вместе с помощниками, выследил и загнал небольшое стадо косуль, и даже сумел подстрелить двух коз. А тем же вечером кашевар сварил вкуснейший мясной бульон и нажарил на весь отряд целую гору ароматной свеженины.
После сытного ужина купец устроился на ковре, растопил дымокур и, прикрыв разъедаемые дымом глаза, вновь предался своим невеселым мыслям. Миновало уже пять суток с того вечера, когда он вместе с партией пришел в долину Веселого ключа. И завтрашний день, судя по всему, станет для экспедиции решающим – либо бездонный колодец дойдет, наконец, до песка, или же отряду придется свернуть лагерь и возвращаться домой не солоно хлебавши. Начинать другие шурфы смысла не было, ведь ранее их уже пробовал бить Дмитрий Сидорович, но так и не добрался до россыпи. Да и припасы у партии подходили к концу. Впрочем, даже если рабочие и вскроют завтра пласт, но содержание золота в нем не превысит золотника, то и в этом случае, шесть дней тяжелого труда и восемьсот рублей, потраченные на экспедицию, пропадут даром.
Тут подошел Гордей Иванович и, почесывая