Шло время. Танец все больше наполнял существо Шен-Ри, вытесняя за пределы тела и разума все остальное. Постепенно даже Атэ Хон осознал, что его россказни про мир за пределами храмового театра – пустой звук для вечно погруженного в себя танцора из рода Тэ. Вскоре он перестал навязывать не только свои истории, но и свое общество в целом.
Единственное, что возвращало Шена в обычный – насколько обычным он может быть в храме – человеческий мир, – это встречи с Хекки. Редкие, слишком редкие, чтобы насытить жажду быть рядом, поддерживать, помогать. Без Шена Хекки быстро наловчился сам давать отпор излишне задиристым ученикам (а когда у него это не получалось, на помощь всегда приходил молчаливый Зар). Но еще интересней было то, что он научился нравится мастеру Хо. Нет, конечно же, тот не перестал звать Хекки крысенком, как он звал почти всех мальчишек в театральной школе, но стал ему очевидно благоволить и спускать с рук мелкие шалости или танцевальные промахи. Чем объяснить эту странность, Шен не знал. На его памяти – и задолго до него – мастер Хо слыл самым строгим наставником, совершенно не поддающимся очарованию своих воспитанников. Но малыш Хекки сумел сделать то, что было другим не под силу. Как ему это удалось, он так и не сказал: сделал вид, что ни при чем. А Шен не стал донимать младшего друга распросами. Того времени, что он урывал для общения с Хекки, и так-то было немного – уж точно не стоило тратить его на подобные глупости.
Прошел почти год, прежде чем еще один ученик храмовой школы сумел, выдержав испытание, примкнуть к числу действующих артистов. И, к огромной радости Шен-Ри, им стал не кто иной, как Зар, давно называемый за глаза Белым Змеем. Неприятное прозвище намертво прилепилось к молчаливому танцору, но тот, казалось, будто и не замечал этого.
В театре, среди взрослых актеров, Зар очень быстро сумел доказать, что его талант достоин использования. И с лихвой окупает такие странности, как белые волосы и молочная кожа. Тем более что на сцене подобные недостатки могут быть лишь на руку танцору. Кому, как не Белому Змею, играть роль демона Тассу-Тэру? Отличный демон получился из Зара. Просто непревзойденный. Это отмечали и актеры театра (обычно скупые на любое признание чужого таланта), и главный распорядитель, и – что важнее всего – многочисленные зрители.
Сам Зар своих успехов будто и не замечал. Подаренные ему цветы он оставлял другим, приглашения от незнакомцев игнорировал. Неудивительно, что со временем Белый Змей приобрел репутацию самого загадочного танцора в театре Великой Богини. И только Шен-Ри, волею судеб, знал, что для Зара такая неожиданная слава – в тягость.
Знание это он обрел после того, как болтливый красавчик Атэ Хон предпочел соседство другого танцора и ушел в соседнюю спальную комнату. Шен сразу же позвал Зара на освободившееся