Чья-то тень упала на неё, заслонив свет: от костра шёл разбойник, тот самый, которого она ткнула в глаз. Веки у бедняги были всё ещё припухшими.
– Эй, жрать хочешь?
До ответа девушка не снизошла.
– Оглохла? – разбойник не сильно пнул пленницу в бок, за что немедленно схлопотал в ответ и согнулся, хватаясь за колено.
– Зараза! – заревел он, пытаясь одновременно замахнуться и устоять на одной ноге.
– Хорь! – рыку атамана позавидовал бы и лев, Хорь от его окрика даже присел и боязливо втянул голову в плечи.
– Сдурел, товар портить?! – зарычал на него атаман. – Пшёл отсюда.
Хорь, здоровенный детина, съёжился под взглядом вожака и засеменил к костру с видом побитой собаки. Отвязав пленницу, атаман вручил ей оставленную разбойником миску, а сам уселся рядом – следить, чтобы не сбежала. Кира с жадностью набросилась на еду. «Странное дело, – думала она, уплетая суп, щедро сдобренный луком (мяса в миске почти и не было, не мясо, а так – намёк, что оно там было), – атаман меньше этого Хоря на целую голову, да и по силе уступает, но Хорь его слушается беспрекословно, как и все остальные. А ведь каждый человек эгоист по натуре и мнит себя центром мира, так как же так выходит, что одни слушаются других? И ладно ещё, когда слабые слушаются сильных, так ведь сильные слушаются слабых в большинстве случаев! Что заставляет всех вставать в присутствии одного? Слушать, даже если не интересно? Делать то, что не хочется? Почему вообще люди готовы подчиняться, если подчинение должно противоречит их природе?»
– Может, вы меня отпустите? – спросила она.
Несколько секунд атаман смотрел на девушку не мигая, а потом разразился гортанным смехом. Кира обиженно насупилась: да, просьба была, мягко говоря, невыполнимая, но зачем же так грубо реагировать?
Когда главарь, наконец, отсмеялся, она с раздражением поскребла ложкой в миске и снова заговорила:
– Послушайте, но ведь это же бесчеловечно. Вы везёте живого человека на съедение дракону! Поставили бы себя на моё место…
– Я на твоем месте никогда не окажусь, – зевнул атаман. – Хотя бы потому, что у меня волосы тёмные, и я не девушка. За тебя заплатят настоящими драгоценностями, – доверительно понизив голос, прибавил он. – Рубинами.
– Много? –