– Ничего, – ответила Конопля, темноволосая девушка спортивного сложения со следами затянувшегося алкоголизма на все еще симпатичном лице. – Я думаю, они там победу праздновать месяц еще будут…
– У них нет шансов против динамовцев и генерала Че, там бойцы что надо!
– У Алины интуиция чертовская, а у Совы сиськи, – Конопля хохотнула. – Видел ее сиськи, товарищ прапорщик?
Бырка улыбнулся, вспомнив мудреные татуировки-мишени вокруг сосков Совы.
– Да кто ж не видел! Весь караул ее по очереди рассматривал однажды. Пьяные были все, сговорчивые… Или обкурились, не помню уже.
Конопля спохватилась:
– Слушай, тут все утро только о тебе и твердят, мол, Бырка каких-то сусликов придушил.
– Ежиков, – поправил ее прапорщик. – Угомонились уже?
– Угомониться-то угомонились, но ведь их кто-то убил. Кто, если не ты? Понимаешь, убил и принес к той злополучной двери. Ночью! И тебя Крыса ночью видела, шатающегося по коридорам. Ерунда какая-то… Не спалось тебе?
– Не спалось…
И Бырка рассказал часть из того, что можно было рассказывать про прошедшую ночь.
Конопля внимательно выслушала прапорщика.
– Хорошо, Иван, будь по твоему, никому не скажу. Отпущу тебя с ними в лес за хворостом, и наряд оформлю. Ох уж эти Да и Нет… Мы их, собственно, только подышать свежим воздухом отпускаем, да и самим пробздеться хочется. Вызвать девчонок или не готов еще?
– Валяй, готов я.
– Только смотри, осторожней. Помнишь, Шаман рассказывал, как юми на Бабяково напали. Октябри их перестали патрулировать – себя бы сберечь! Сначала там кони стали пропадать, потом люди. А потом они на мосту трехметрового урода увидели: мускулистый, голый, весь в шрамах. Простоял часа три и ушел. Вскоре началось…
– Да помню я все! Идут юми по Левобережью, идут, и никуда нам от них не деться.
– Может, со Стадиона и не вернутся вовсе – ни Светка Рабица, ни Молекула с Алиной, ни Медуза. А мне повезло, если б не алкоголь, тоже была б сейчас неизвестно где…
Конопля поднялась со стула, протянула ему карабин.
– Заряжено, не переживай! Не по делу не стрелять! – Конопля дернула за какую-то веревку, торчащую из углубления в стене, вдали раздался негромкий звонок. Вскоре в «служебке» появилась заспанная Лагунья.
– Что, пора уже? – спросила она.
– Нет, отдыхай, я за тебя отдежурю… Ты мне девчонок немых позови, с Быркой пойдут.
Лагунья послушно кивнула и исчезла в дверях.
Когда появились девочки, в воздухе повисла почти осязаемая тревога. Девочки держались за руки и смотрели в пол. Конопля поинтересовалась:
– Все в порядке?
Девочки промолчали. На них были легкие платьица в нелепый горошек: у Да – синий, у Нет – розовый. Пожалуй, только этим они и отличались…
Пока Конопля объясняла им про хворост, Бырка пытался вспомнить, как