– Спагтак, – прокартавил тот, ткнув пальцем себя в могучую грудь, и тут же поправился:
– Спартак.
– Антон, – спокойно и дружелюбно ответил мальчик, указывая на себя.
– Аттон, – закивал юми, – Аттон!
– Ну, Аттон так Аттон, – кивнул мальчик. – Пусть будет по-твоему, как меня только не называли…
Юми довольно хмыкнул и распрямился во весь свой исполинский рост. Откуда-то из лесной чащи закуковала птица. Спартак напрягся, прислушиваясь. Присел. Потом резко вскочил и бросился к деревьям, подальше от берега. Убегая, он махнул рукой мальчишке, тот побежал за ним. У самой опушки на склоне холма юми остановился, снова присел, вслушиваясь в звуки. Но звуков больше не было. Антон, ровным счетом ничего не понимая, вопросительно посмотрел на гиганта, тот знакомым кивком успокоил его и поднял увесистую палку, валявшуюся под ногами. Лес впервые за все время, проведенное в пути, показался мальчику чужим и враждебным. Солнце за деревьями клонилось к закату, и ночь ничего, кроме тревоги, не предвещала. Антон посмотрел по сторонам, и ему опять показалось, что кто-то наблюдает за ними, незримо прогнозируя каждый их шаг и наперед зная дорогу.
– Куда мы идем? – снова спросил Антон, но ответа не услышал, наблюдая, как юми, играя палкой, пошел вперед.
«Странно, этот великан знает путь, значит не все так плохо. А хотел бы убить, давно бы убил, – подумал Антон, продолжая шагать следом. – Да и тропы теперь становятся какими-то ухоженными что ли, протоптанными, будто кто-то здесь все облазил. Это уже совсем другой лес, не тот, что был в самом начале пути, у окраины города. Может, скоро увидим людей… Или не людей?»
Лесная тропа резко изогнулась дугой и уперлась в разрушенный бетонный сарай, испещренный какими-то формулами и знаками, треугольниками и линиями. В правом верхнем углу строения красовался кривоватый эскиз то ли ракеты, то ли самолета, рядом были нарисованы колесо и гриб, ниже – тот же гриб, но в разрезе, внутри его устройство напоминало шахту с лифтами и площадками, лестницами и проемами. А в колесе разместились необычные часы с цифрами наоборот и стрелкой на 20.40.
Вокруг валялись обугленные сосновые головешки и грязные тряпки, медицинские пузырьки и какие-то детали, сломанные заржавевшие инструменты, даже разбитый трехколесный велосипед с надписью «Юниор». Спартак оглянулся, умиротворенно провел ладонью по бетону и попытался затереть надпись b=2, с=3. У него ничего не вышло, и он вытер руку одной из валявшихся здесь тряпок.
– Йети, – довольно произнес он.
– Йети? – не понял Антон.
– Йети! – подтвердил Спартак, весело причмокнув языком; потом поднапрягся и добавил, – дье-ети.
– Понятно… Жаль, что ты плохо выговариваешь слова. Занятное место! Если ваши дети до всего этого додумываются, то, значит, в твоем селении есть взрослые, научившие их этому. Уже неплохо!
Спартак