– Вот и пусть проваливает, – сказала она в ярости Баяру. – Я только тебе покажу тот туннель, а этому дураку Нарану не буду. Так ему и надо. Пойдём, Баяр.
– Сарнай, если дядя Хаган узнает, что ты снова ходила к этой пещере, то всем нам будет плохо, – осторожно произнёс Баяр.
– Он не узнает. Ты ведь не скажешь. Не скажешь ведь?
Баяр пожал плечами. Что ни говори, а спорить, ябедничать, задираться или дразнить Баяр совсем не умел. Он не мог долго возражать, а особенно Сарнай: она была в тысячу раз упрямее него. И в то же время, несмотря на то что все считали Баяра недомальчиком, он сам всегда ощущал себя старшим сыном в семье. Мама, которая любила Баяра больше, чем Нарана, с детства внушала первенцу, что он старший сын, а значит, ответственный за Нарана и других малышей в их семье. С этим чувством ответственности Баяр относился ко всем, в том числе и к непоседе Сарнай. Он даже в мыслях не мог себе позволить бросить её, когда та мчалась навстречу опасностям. В то же время отговорить эту упрямицу было всё равно что отмахиваться палкой от песчаной бури. Так что Баяр и в этот раз против своей воли последовал за Сарнай к той пещере. Он совсем не думал о том, есть ли там туннель или нет. Ему это даже было не особо интересно. Всё, что ему хотелось, – это проследить, чтобы Сарнай снова не застряла головой между камней.
Когда они пришли к назначенному месту, Баяр понял, что все его волнения по поводу головы Сарнай были напрасны. Вчера, когда Сарнай высвобождали из щели, мужчины так раздвинули камни и обтесали их края, что теперь вход в пещеру стал полностью доступным. Теперь в эту щель могла пролезть не только голова Сарнай, но и даже взрослый мужчина. Новые переживания охватили Баяра: как теперь сделать так, чтобы Сарнай не стала нырять внутрь? Хотя в глубине души он уже понял, что все его аргументы будут для Сарнай пустой болтовнёй. Уж если эта непоседа чем-то загорелась, то её не отговорить ни под каким предлогом. Поэтому, когда Сарнай сказала Баяру спустить её по верёвке, тот безмолвно развернулся и побрёл обратно в деревню. Через четверть часа Баяр уже снова стоял у пещеры с толстой верёвкой для верблюдов. Ни Сарнай, ни Баяр даже не думали бояться спускаться вниз. Выросшие в степи, дети не страшились опасностей. С самого рождения они учились лазать по горам и скалам, прыгать с одной крыши юрты на другую. Оседлать верблюда или лошадь не казалось для них чем-то особенным. Совсем по-другому развлекаются дети пустыни Гоби. Привыкшая к постоянному кочеванию, Сарнай воспринимала всю степь как родной дом. Хаган твердил дочке, что настоящая жизнь монгола начинается именно с гармонии с природой, которая достигается только там, где душа освобождается от стен и начинает слышать песни гор и шёпот песков. Сарнай была ещё совсем маленькой, но уже знала от Хагана, что настоящая красота кроется в свободе. Вот почему для Сарнай не было ничего запретного в родной пустыне. Так что никаких возражений