за Аиткулом неотступно с тех самых пор, когда в начале осени 1700 года русская армия впервые выступила в поход против шведского короля Карла XII. Целью похода стало взятие хорошо укрепленной шведской крепости Нарвы, ключевого оборонительного форпоста шведов на западном берегу реки Норовы. В случае победы русские рассчитывали получить свободный проход к Балтийскому морю. Но богиня Фортуна изменила русской армии, и едва успев начаться, эта кампания уже была обречена на провал. Сказались плохая организация кампании, предательство иностранных командиров, холодная дождливая осень с размытыми дорогами, нехватка продовольствия и плохое снабжение. И, как итог, русские солдаты стали массово голодать и болеть, а нехватка фуража привела к падежу тяговых лошадей, перевозящих пушки, амуницию и снаряды. Войска царя Петра, потерпев сокрушительное поражение, вынуждены были отступить от Нарвы, неся огромные потери. Сам царь Петр, узнав о приближении шведских войск, которых вел к Нарве шведский король Карл XII, спешащий на помощь осажденному гарнизону, бежал, сопровождаемый своими ближайшими сподвижниками, в Новый город, а затем и в Москву, оставив командование русскими войсками саксонскому фельдмаршалу герцогу де Круа. В те далекие годы еще юный Аиткул в первый раз отправился нести кантонную службу, когда от каждого башкортского юрта, куда входило несколько семей, объединенные по родовому принципу, выделялся полностью экипированный всадник с лошадями, оружием и амуницией. Аиткул был в сотне, которая входила в башкортский минг – тысяча в составе иррегулярных войск, собранных из башкорт, татар-мишаров, черемисов, казаков, калмыков и переданных под начало генерал-фельдмаршала Бориса Петровича Шереметьева, потомка старинного боярского рода Шереметьевых. Сотня несколько дней пробиралась к Нарве по болотным топям, в обход Эстляндского хутора Рыунге – земли Лифляндии.
Потерпев первое поражение, царь Петр не оставил надежд взять Нарву и предпримет еще один поход, более подготовленный, и в итоге он завершится успехом. Россия получит неограниченное влияние над всеми лифляндскими землями и обеспечит себе беспрепятственный выход к Балтийскому морю. В память о том далеком походе у Аиткула каждую весну и осень будут опухать колени.
Вот и этой весной Аиткул несколько дней не выходил из тирмэ, оставив без присмотра свои табуны. Сагит в то время находился на дальнем пастбище, его несколько дней не было в стойбище, и он не мог помочь отцу. Как только Аиткулу стало легче, и он смог без посторонней помощи взобраться в седло, то без промедления отправился осматривать табун. В одном из косяков – группе из нескольких кобылиц и жеребца – он обнаружил молодую незнакомую ему кобылицу. Откуда она пришла и долго ли кочевала в этом косяке, он не ведал.
Аиткул подумал, что приблудная кобылица отбилась от чужого табуна, и, быть может, ее хозяин – один из его ближайших соседей или родственников, и через какое-то время он объявится сам. Но время шло, а хозяин не объявлялся. К тому же
