Процедив молоко, женщина принялась готовить завтрак: положила посередине настила большое широкое белое полотнище, а поверх него поставила деревянный поднос, в который положила несколько просяных лепешек, кусочки соленого козьего сыра, а рядом с подносом поставила глубокую пиалу – круглую чашу без ручки, доверху наполненную медом, и кувшин молока.
Едва она успела управиться со своими делами, как из тирмэ вышел мужчина – хозяин стойбища, которого звали Аиткул, а женщина была его женой – Гуляйза. Мужчина был коренаст, крепкого телосложения и широколиц. Его походка выдавала в нем человека, который больше привык проводить время в седле, верхом на коне, чем ходить пешком. Он запахивал на ходу свой длиннополый халат – чекмень, надетый поверх льняной, из домотканого полотна, рубашки, подпоясывая чекмень широким кожаным ремнем, застегивая его выкованным из цельного куска серебра пряжкой, украшенной замысловатой резьбой. Его ноги были обуты в ичиги – сапоги для верховой езды, сшитые из хорошо выделанной козьей кожи, с заправленными в высокие голенища штанинами. На голове у Аиткула была треухая шапка – колаксын, обитая мехом, с высокой тульей и широкой задней полостью, прикрывающей ему шею.
Подойдя к настилу, присев на край, Аиткул снял шапку, положив ее рядом. Гуляйза подала мужу наполненную молоком пиалу. Отломив от лежащей на подносе лепешки небольшой кусок, Аиткул обмакнул его в мед и положил в рот. Он стал медленно пережевывать кусок лепешки, время от времени отпивая мелкими глотками молоко из пиалы.
Покончив с едой, он сложил вместе ладони и прочитал короткую молитву, благодаря Всевышнего за Его милость к нему. Затем отер руками лицо и проговорил: «Аминь».
Гуляйза все это время продолжала суетиться у очага, готовя мясную похлебку и исподволь наблюдая за мужем. Что-то происходило с ним. Вот уже несколько дней он был задумчив и молчалив.
Аиткул молча сидел на своем месте, неотрывно глядя куда-то вдаль.
Он первым нарушил молчание:
– На днях я встретил в степи нашего соседа Худайберды, возвращающегося из Уфы, – начал Аиткул. – Он рассказал, будто в Уфу от Ак-батши прибыли прибыльщики и требуют, чтобы мы платили ему еще больше ясака.
Ак-батши – так башкорты называли русского царя, даже несмотря на то, что вот уже несколько женщин-цариц были на русском престоле после смерти первого русского императора Петра Алексеевича Романова. Ныне на российском престоле восседала племянница царя Петра I, императрица Анна I Иоанновна, дочь сводного брата Петра Алексеевича – Ивана Алексеевича.
Гуляйза от возмущения даже всплеснула руками.
– Тауба! Прости меня, Аллах, – возмущенно проговорила она. – Мы и так слишком много отдаем Ак-батше, – сказала она.
Аиткул