Разгневанной волной окатили казаки деревню Русская Поляна.
– На круг!.. На круг!.. – вопили они, выгоняя мужиков на площадь.
Когда испуганные мужики были собраны, есаул Егор Борисов крикнул:
– Послуха-ай, честная станица!.. Послухай, атаман трухменку гнет!..
На площади все притихло, и в наступившей тишине атаман Шуваев, сняв шапку, зычно закричал:
– А ну, послухайте меня, атаманы-молодцы, и вы, честные православные крестьяне!.. Спокон веков все те земли и угодья, что лежат от рощ Перекатного истока до Черного яра, были нашими, казачьими… И все сенные покосы по речкам Волжанке и по Севяле и по всем падучим речкам тож были нашими, казачьими… И от Перевозного ерика до Ореховского тож наши, казачьи. И ваша деревня выстроилась тож на нашей, казачьей земле, на нашей…
– На нашей!.. На нашей!.. – как эхо, вторили казаки.
– Вечно мы, казаки, теми угодьями кормились! – кричал до хрипоты Шуваев. – Не отдадим мы своих земель никому! Не отдадим!..
– Не отдадим!.. – грозно подхватывали казаки.
– Вот у нас войсковая грамота, – вынув из-за пазухи, потряс бумагой походный атаман, – владеть теми угодьями. Вот она!.. А вы, добрые люди, чтоб было по-мирному да по-хорошему, уходите отсюда подобру… Забирайте свои пожитки да детишек и уходите.
– Уходите!.. Уходите!.. – кричали разгневанные казаки.
Побледневшие, растерянные мужики жались друг к другу, боязливо косились на казаков, молчали.
К атаману подошел высокий седой старик. Низко поклонившись Шуваеву, спокойно сказал:
– Дозволь, атаман, слово молвить.
Гутарь, дед.
– Не обессудьте, казаки-атаманы, ежели что не так скажу… Я тутошний староста, к примеру сказать, начальный человек… Людишки мы мелкие, царевы холопы, без его, царева, указа не смеем в ослушание пойти. Коль будет на то царев указ, уйдем с ваших земель, не будет – не уйдем. Хоть побейте нас всех до смерти, не уйдем.
Мужики ободрились, упрямо загалдели:
– Не уйдем без царева указа!
– Не уйдем!..
– Куда нам с ребятишками итить?..
– Так вы что ж, – свирепо заорал Шуваев, – не хотите чиниться войсковой грамоте?.. На ж тебе, старый кобель! – с яростью ожег он старика плетью.
– Атаман… Атаман… – всхлипывая от обиды, сказал староста. – За что ты меня, мужика-то, бьешь?.. Ай креста на тебе нету?.. Ай вы басурмане?.. Поезжайте вон в Коренную вотчину к самому Анкудинову, его и бейте… С ним и речь ведите… Он ведь хозяин…
Ерофей Шуваев понял, что ничего не добьется от мужиков.
– Браты! – крикнул он казакам. – Поехали в Коренную к Ваньке Анкудинову. Мы его, сатану, в воду кинем, ежели он не возвернет нам наших земель.
До Коренного городка всего четыре версты. Мгновенно доскакали до него казаки. Анкудинов, предупрежденный о налете казаков, заперся в городке.
– Ванька!.. Анкудинов! – заорал Шуваев, подъехав к воротам. –