– Те городки велено Изюмскому полку снесть… уничтожить…
Кондрат побагровел от гнева.
– Снесть, уничтожить? – сдерживая себя, сказал он. – Да вы их нам строили?.. Что молчишь-то?
Дьяк пожал плечами.
– Да ведь я тут ни при чем. Что приказывают, то и выполняю… На то есть царев указ…
– Царев указ… А людей куда будете девать с тех городов?
– Всех жилецких людишек приказано выслать на прежние их места, кто откуда пришел…
– Ух ты! – Булавин ударил кулаком по столу. – Посадите его, браты, под караул! – приказал он казакам. – А потом поглядим.
Десятки рук с готовностью схватили дьяка и потащили его из избы. Кондрат гневно окинул взглядом оставшихся в избе казаков.
– Уходите отсюда все до единого!
Казаки молча вышли на улицу.
– Ложись спать, Григорий!
Гришка, зная, что Кондрат в гневе не скуп и на кулаки, не стал возражать и покорно улегся на топчан, закрыл глаза, хоть спать ему не хотелось.
Кондрат сел на скамью, облокотившись о стол, задумался.
Уже несколько лет подряд велась ожесточенная борьба между Донским войском и Изюмским полком из-за спорных земель. Бахмут-городок много раз переходил из рук в руки. Не раз разрушался до основания, не раз переносился с места на место. Теперь в их борьбу вмешался сам царь и стал на сторону изюмцев. Их донские земли отдал изюмцам, а солеварни отбирает в казну. Донское войско теперь лишалось большой выгоды. Ведь они, домовитые казаки, вели широкую торговлю солью, богатели от этого, а теперь будет богатеть казна. Да и он сам, Кондрат, ущемлен сильно. Теперь не быть ему атаманом соляных промыслов, не властвовать над солеварами.
«Не иначе, – думает Булавин, – все это подстроили бояре. Они, проклятые, натолкнули царя на такой шаг. Можно ли это терпеть? Да ведь если так поддаться, то, за недолгим станет, бояре и совсем нам на шею сядут».
До рассвета Кондрат с разгоряченной головой сидел в избе, обдумывал создавшееся положение.
– Нет! – хлопнул он кулаком по столу и встал. – Мы еще потягаемся. Поглядим, чья возьмет… Гришка, вставай! – разбудил он сладко спавшего Григория. – Пойди приведи дьяка.
…Дьяк стоял перед Булавиным позеленевший, осунувшийся. Он знал казачьи нравы и провел страшную ночь, готовясь к наихудшему.
– Горчак, – сказал спокойно Кондрат, – извиняй, что я погорячился. Но ты должон разуметь, что встревожил наши сердца…
– А я разумею, – кивнул головой дьяк. – Для вас кровное дело отстоять свои земли…
– Горчак, – продолжал Кондрат, – я тебе зла делать не буду… Не по своей охоте приехал ты наши земли да варницы отбирать. Бояре тебя на это дело послали.
– Это указ самого государя, – возразил дьяк.
– Знаю я, – крикнул Кондрат, – бояре натравили царя на нас!
Дьяк промолчал.
– Езжай, Горчак, к себе подобру-поздорову… Лиха тебе никто не сделает… Скажи своим боярам-лихоимцам, что