Следующее, что почувствовала Ника – боль, взорвавшуюся в плече и быстро распространившуюся по остальному телу. Такая сильная, что девушка даже забыла, как сделать вдох или закричать. Шок заморозил её, пригвоздил к деревянному ограждению площадки, словно бабочку, пронзённую острой иглой естествоиспытателя.
– Лечебное зелье для вас будет стоить пятьсот золотых, инорина, – пробубнил кто-то рядом с девушкой, совершенно не соображавшей ничего от боли. – Сильнодействующее, рана заживёт в считаные минуты. Берёте?
Моника даже не поняла, кивнула она, или ей показалось, но губ коснулось холодное стекло, в пересохшее горло хлынула мятная настойка, снимая напряжение и боль. Девушка жадно приникла к спасительной жидкости, а потом поняла, что не чувствует раненое плечо, здоровое плечо – вообще ничего не чувствует. Неужели отравили? Подсунули не лечебное зелье, а снотворное? Ника пыталась ухватить ускользающие мысли, но в голове гудело.
– К остальным её? – донёсся до неё голос Заки сквозь вязкий гул.
– Зачем? Она же не маг, – хмыкнул Конрад где-то совсем рядом. – К тому же первым боем выиграла для Тонда приличную сумму. Отнеси её в комнаты, пусть отлежится.
– Зачем она хозяину? – недовольно буркнул Заки, поднимая Монику и закидывая на плечо, словно мешок с песком.
– Затем. На недельку её хватит – ставить будут на наших бойцов, а выигрывать она, – как-то совсем уж откровенно сказал Конрад. Ника решила, что, судя по всему, вместе с потерей чувствительности должна была потерять сознание, но что-то пошло не так. – Потом уже к остальным можно будет.
– Так ведь не маг она, ты сам сказал, – проворчал Заки, продолжая нести девушку куда-то наверх. Вряд ли жилые комнаты располагаются прямо в почтовом отделении, но других предположений у Моники не было.
– В столице разберутся, – ответил Конрад резко, а затем его голос стал тише. – Да и кольцо у неё точь-в-точь как у того юнца, что на прошлой неделе попался.
– Думаешь, родственники? – спросил Заки, остановившись и стукнув Нику головой о стену.
– Думать – не наше дело, – отмахнулся Конрад и звучно шлёпнул Монику пониже спины. – Тащи её в комнаты и помалкивай.
Дальнейший путь прошёл в молчании и сопении Заки, в котором Нике чудилось недовольство. С одной стороны, она даже жалела, что не может сейчас произнести ни слова – такой удачный момент, когда они остались вдвоём, к тому же мужчина явно желает почесать языком. Но больше всего жалела девушка о том, что позволила Кайдо нанести ей такую рану, которая свела с ума от боли и дала местному травнику опоить её сомнительным зельем. Да ещё и за пять сотен золотых! Наверняка завтра придёт Тонд и начнёт требовать долг.
С другой стороны, Монике не давала покоя фраза Конрада о кольце. Он не просто так проводил девушку к своему хозяину, он точно знал, что она связана с Таритом. В том,