– Вы правы, – сказала мисс Куик.
Бичер поднял длинную серую руку:
– Сегодня мальчик продолжит выступать. До утра он наш.
– Превосходно.
Марлоу заправил рубашку, застегнул подтяжки и уставился на женщину-детектива, мисс Куик.
– Сынок? – обратился к нему мистер Фокс.
Он не ответил. В палатке повисла тишина.
– Марлоу, – медленно и осторожно произнесла мисс Куик. – Я знаю, тебе, должно быть, многое непонятно. И у тебя могут быть вопросы ко мне.
Мальчик пристально смотрел на нее своими бледно-голубыми глазами, как будто старался найти что-то, что могло доказать ее истинную сущность. Мисс Куик молча выдержала этот взгляд, целомудренно сложив перед собой белые перчатки, словно понимая, что важно не двигаться и не отводить глаз. С другого конца палатки за ними наблюдала Бринт, рассматривая длинные ресницы мальчика, его веснушки на носу, взъерошенные волосы – все то, что было до боли ей знакомо. Такой маленький для своих восьми лет. Или так и должен выглядеть восьмилетний ребенок?
Наконец мисс Куик вздрогнула и неуверенно огляделась по сторонам.
– Что ему нужно? – спросила она.
Бринт насупилась.
– Мадам… – начал Фокс.
Но прежде чем он успел закончить свою мысль, мальчик наклонился к мисс Куик, как бы отвечая на ее вопрос, и что-то тихо прошептал ей на ухо. Женщина-детектив взглянула на Бринт, лицо ее омрачилось печалью. Затем она вновь опустилась на колени.
– О нет, дорогой. Нет, Бринт придется остаться здесь.
Из палатки директоров цирка Элис Куик вышла с сильным желанием ударить что-то или кого-то, в особенности своего работодателя, миссис Харрогейт, прямо по ее жирному лицу или, возможно, Фрэнка Коултона. Она ненавидела свою работу, ненавидела то, что ей приходится делать.
«Бедняжка, – подумала она о ребенке. – И эта несчастная женщина с татуированными руками и печальным взглядом».
Нагибаясь под цирковыми растяжками, она, пробираясь по грязи, прокладывала себе путь к самому большому шатру, желая как можно быстрее вернуться в Ремингтон. Всё, с нее хватит. Пора заканчивать со всем этим. Разыскивать по всему свету сирот, лгать. Не этот несчастный ребенок стал для нее последней каплей. На нее глубоко подействовал тот поступок Овида в Миссисипи, когда он распорол себе руку и достал из нее самодельный нож. Она не забыла и предупреждение Коултона по поводу некоего Джейкоба Марбера, который якобы идет по их следам и тоже охотится на этих детей.
Нет уж. Она выполнит это последнее поручение, доставит Марлоу в Англию. А потом выскажет все Харрогейт начистоту: с нее хватит.
Правда, с этой женщиной, миссис Харрогейт, она виделась лишь однажды, в отеле «Гранд-Метрополитен» на Стрэнде, еще в самом начале. Там царил полумрак, в зеркалах отражались электрические лампы, блестели полированные панели из красного дерева, а с потолка свисали