Я обошла в разные годы десятки кабинетов – в Чокурдахе, в Якутске, в Москве. И поняла: что делать, не знает никто. Потому что все стереотипы ломались, вступая в соприкосновение с такой необычной, такой безумно сложной в своей кажущейся простоте жизнью профессионального охотника. Когда все проблемы спутаны в клубок и их ну никак не поделить привычно на производственные, социальные, бытовые…
Поселок продолжал строиться, а ряды охотников неумолимо таяли. Жизнь текла как бы по инерции.
…И тут грянул гром.
Можно называть его как угодно: крах плановой экономики, экономические реформы, рынок… Для жителей Крайнего Севера, занятых в традиционных отраслях хозяйственной деятельности – охоте и оленеводстве – то, что произошло в 90-х годах, обозначается только одним «внеэкономическим» понятием – катастрофа.
Впереди – прошлое
В 90—91 году был ликвидирован Агропром. В 1992 году прекратили свое существование совхозы. Рухнула ставшая привычной схема жизни охотника: убил – сдал – получил. То, что продукция, производимая коренными северными народностями, – оленина и пушнина – всегда была убыточной, их самих как бы и не касалось: голова об этом болела у начальства.
Теперь начальства не стало. Верховный Совет республики САХА – Ил Тумэн – принял в 1992 году закон, по которому северным народностям надлежало, объединившись по старому родовому принципу, вживаться в новую рыночную экономику. Теперь они должны были сами заботиться о реализации своей продукции. Прекратилось и централизованное снабжение северных поселков – теперь им предстояло самим все покупать.
В республике обсуждается вариант вахтового метода для промышленных предприятий, которые надо сохранить: содержать всю инфраструктуру северных поселков слишком накладно.
Местным жителям деваться некуда, хотя их продукция совершенно не рентабельна. Песцовые шкурки, бывшие в такой цене прежде, нынче не нужны: централизованные закупки практически прекратились. А ничего другого жители тундры «производить» не могут. С точки зрения рынка их существование нерационально, то есть бесполезно, а значит бессмысленно.
…Я снова в Якутии. Конец 1996 года.
В Якутске – новые двенадцатиэтажные жилые дома. Магазины, ничем, кроме более высоких цен, не отличающиеся от московских. Новые, действительно прекрасные сооружения, поднявшиеся в этом городе традиционных долгостроев со сказочной быстротой: Центр материнства и детства, Ледовый дворец, стадион, новые корпуса Университета. Сияющая в ночи неоновая реклама корпорации «Туймаада Даймонд». Элегантные «новые якуты» с сотовыми телефонами за столиками ресторана при шикарной гостинице «Тыгын – Дархан», именуемой «в миру» Президент-отелем. На улицах – обилие иномарок,