– Мама, при всем моем к тебе уважении, не могли бы мы отложить этот разговор до лучших времен, – вежливо и спокойно попросила Хатисай.
Амгул чувствовал, как та осторожно проводила мокрой тканью по его лицу, затем, по подбородку, потом опустилась к шее.
– Ты еще смеешь говорить об уважении?! Я не удивлюсь, если пожар был спровоцирован этим человеком!
– Мама! Перестань! – громко шепнула Хата, боясь, что учитель узнает о маминых подозрениях. – Прошу, вернись в дом и побудь с отцом! Учитель Ам всех спас и сам чуть не погиб. Мы должны быть благодарными…
– А если он враг? – не унималась Айри, но уже шепотом. Хата выдержала паузу, прежде чем дать ответ.
Амгул, как ни странно, заинтересовался тем, что же скажет его спасительница. Он не был настолько самоуверенным и понимал, что шансы выжить были малы.
– Кем бы он ни был, если не ты, то я обязана ему своей жизнью за спасение отца.
– Ты такая же, как Фаццо. Вы не видели смерть… Наивные овцы, – гневно, но все же тихо выговорила Айри напоследок. И по тому, как из амбара с увесистой хромотой удалились тяжелые шаги, Амгул понял, что остался с Хатой наедине.
Девушка не заметила, как тот открыл глаза, так как, сосредоточенно нахмурив переносицу, смотрела на свои скрещенные руки, в которых была сжата влажная тряпица, в глубоких размышлениях о том, что сказала мама.
– Учитель Ам? – отозвалась она, когда глухой хрип из пересохшего горла Амгула вывел ее из этого состояния. – Вы меня слышите?
– Пить…
– Сейчас! – она сорвалась к ближайшему бочонку, на котором стоял кувшин с водой, что Хата оставила для него еще вчера. – Вот!
Она подвела толстостенную кружку к губам учителя, придерживая за затылок, и Амгул жадно опрокинул в себя все содержимое. Потом всем весом рухнул на подушку.
– Как Вы, учитель Ам?
– Не гунди, – «попросил» он, с закрытыми глазами запрокинув голову.
– Все выжили благодаря Вам, – тихо промолвила она. – Спасибо Вам за отвагу и бесстрашие.
Амгул все же взглянул на нее и без никакой причины протянул руку к ее лицу. Его взгляд был отрешенным, глубоким, изучающим. Но все это безмолвие длилось недолго, потому что воин резко отдернул руку обратно и так же резко принял сидячее положение и уставился непонятным выражением лица снова на Хатисай.
– Что? Что случилось?
– Мои руки…, – Амгул заметил, что повязки на запястьях другие – чистые. В этот самый момент он уже бесповоротно принял решение придушить девчонку и утопить в водоеме, а потом исчезнуть, как вдруг Хатисай улыбнулась ему.
Амгул заметил еще в школе, как улыбка очаровательно преображала лицо Хаты. Это ему не понравилось и тогда, и не понравилось сейчас.
– Когда я увидела наколотый рисунок, решила, что перевязывать не буду. Но потом подумала, наверно для Вас важно, чтобы это оставалось тайной, и поэтому перевязала их снова. Не волнуйтесь, я никому не скажу, – снова улыбнулась она. –