Штефан видел в этой риторике очень много слабых мест, но сейчас такое положение было только на руку.
Когда он нашел гостиницу, хмель немного выветрился, и Штефана это не устраивало. Он вспоминал, как девушка плясала на краю сцены, и как Томас раскидывал руки, и между его ладоней тянулась вязкая чернота. Эти подмостки не были эшафотом, их собирали вчера, у Штефана на глазах, но он не мог отделаться от ощущения, что представление было предзнаменованием близкой беды.
Но что ему было делать? Силой тащить Томаса в Гардарику?
Штефан удивительно быстро привык решать все за других. Заботиться о труппе, как о собственных детях. Но если он что и понял, так это то, что людей, стоящих на краю, нужно отпускать. Упрямого Вито, умирающую Пину. Когда Нор Гелоф отравился, Штефан не знал, что делать – они давали представления в Эгберте и ночевали посреди вересковой пустоши. Ближайший город был в сутках пути – либо вперед, либо назад. Он попытался довезти его на фургоне, бросил труппу и реквизит. Через девять часов Нор умер, и Штефан горько раскаивался, что не застрелил его сразу.
Потому, что они опоздали и сорвали представление, и потому что из-за него мальчишка промучился лишние девять часов.
После этого он купил паровой экипаж.
Но отпустить Томаса казалось чем-то невозможным. И чтобы совершить это «невозможное» ему требовалось как можно скорее оказаться в номере и догнаться пылинкой с кристаллом.
Но гостиница была заперта. Штефан стучал, тяжело опершись о косяк. В такт его ударам с двери осыпались чешуйки зеленой краски.
Наконец окно сверху с треском распахнулось и над улицей разнесся долгожданный голос хозяйки:
– А ну пшел, урод!
– Я ваш постоялец! – растерялся Штефан, на всякий случай отшатнувшись от двери.
– С потаскухой своей разговаривай, которая с крысами целуется!
– Куда она пошла? А мужчина?!
Женщина сообщила, потом посоветовала ему идти туда же и с грохотом захлопнула окно.
Штефан сел на ступеньки и задумался. В глаза бил назойливый зеленый свет, видимо, гирлянда на чьей-то двери.
Он не знал, как искать Хезер среди ночи и в подпитии. Можно, конечно, бродить по улицам и звать ее, но тогда его, скорее всего, просто заберут жандармы. Платить штраф и ночевать в камере ему не хотелось.
В этот момент от стены напротив отделилась маленькая хвостатая тень. Крыса бросилась прямо ему под ноги, замерла на несколько секунд, а потом не спеша посеменила по улице вглубь кварталов.
– Тебя Готфрид послал? Э, животное? Хрен с тобой, – пробормотал он, тяжело поднимаясь со ступенек. Крыса удивленно оглянулась, но с дороги не сбилась и не бросилась бежать.
Она