– Лес рубят, щепки летят, – лениво отозвался Козубенко. – Покладите пистолетик, а то вдруг в кого-нибудь невинного ненароком выстрелит.
– Нам бы доктора, – попросил Чагдар.
– Доктора? – переспросил Кануков и посмотрел на спину уткнувшегося головой в стол штатского. – Он спит. Устал очень.
– Сейчас разбудим! – заверила Маруська.
Она протянула короткопалую, цепкую пятерню, потормошила спящего за плечо:
– Товарищ Лазарь, просыпайтесь, золото партии без вас делят!
Штатский тут же вскинул голову, близоруко щурясь и подтягивая к себе зажатый в руке стакан.
– Что? Где?
Все радостно загоготали. Даже Чагдару стало немного смешно.
– Вот зачем нам нужны жиды, – отметил Козубенко. – Чтобы между собой не перестреляться.
– И чтобы лечить вас, идиотов, после того как перестреляетесь, – снова укладывая голову на стол, пробормотал товарищ Лазарь. – Целиться метко не научились, лапотники.
– А вот это уже хамство! – оценила Маруська. – А ну-ка, хлопцы, возьмите его под локотки и к водокачке. Накажем холодным душем! А потом пусть осмотрит больного.
Матросы откровенно обрадовалась предстоящей экзекуции. Лазарь вскочил, замахал стаканом, отбиваясь, но не удержался на ногах и повис на руках у матросов.
– Мария Григорьевна! У меня слабые легкие! Мне нельзя переохлаждаться! – запричитал он. – Умру – кто вас лечить будет?
– Не умрешь – не зима, – отрезала Маруська. – Ведите! – приказала она матросам.
Упиравшегося Лазаря потащили к выходу. Чагдар отскочил и вжался в стену, чтобы не получить тычка от резко распахнувшейся двери. Маруська закурила новую папиросу, в упор, беззастенчиво разглядывая Чагдара. Ему хотелось сбежать, но не мог он выйти без позволения старшего. А Кануков сосредоточенно засовывал револьвер в кобуру, что давалось ему нелегко.
– Эй, молоденький, ты что там стенку подпираешь? Выпей с нами за революцию!
Чагдар не двинулся с места. Кануков поднял глаза от кобуры.
– Мальчику надо пойти присмотреть за отцом, – попытался вмешаться он.
– За отцом сейчас доктор присмотрит. А мальчик пусть выпьет! – настаивала Маруська.
– У нас таким молодым пить нельзя! – объяснил Кануков.
– За победу революции имеет право выпить каждый, кто может держать в руках оружие! – возразила Маруська. – Ты умеешь стрелять? – обратилась она к Чагдару.
– Как всякий казак, – с гордостью ответил Чагдар. – Мне уже скоро восемнадцать.
Маруська налила в свой стакан из пузатого графина, подошла к Чагдару, протянула пахучее пойло. Чагдар на всякий случай убрал руки за спину.
– Ты что, не уважишь революцию? – наступала Маруська; ее белая черкеска с пустыми газырями была уже не дальше сжатого кулака от груди Чагдара. Казалось, еще немного – и женщина навалится на него и задушит.
– Пей! – выдохнула она в лицо Чагдару.
Чагдар