– Он объяснил это тем, что я умею им пользоваться. А из ружья никогда не стрелял.
– И никаких других причин?
– Нет.
– А почему именно вы пошли первым?
Мне не нравился этот человек. Не нравится тем, что выглядит слишком похоже на сотрудника госбезопасности. По моим представлениям выглядит похоже. А вот Чепиков был не похож. И Устюгов был не похож на капитана милиции. Скорее всего, он им и не был. Но в любом случае был не похож.
Мне также не нравилось его внимание к этим деталям убийства Завьялова. Я решил не раскрывать всего, дать дозированную информацию.
– Я просто запаниковал. Я понимал, что у меня есть немного времени, и решил воспользоваться ситуацией.
– Вы не договариваете! – он внезапно повысил голос. – Должно было быть что-то еще! Давайте я вам проясню ситуацию. Ничего хорошего она для вас не означает. В ходе данного допроса вы без всякого принуждения признались в совершении ряда серьезных преступлений. Во-первых, хищение оружия и боеприпасов, статья двести двадцать шесть УК РФ. Срок от трех до семи лет, и, учитывая, что оружие применялось впоследствии для совершения других преступлений, то это скорее семь, чем три.
– Я не крал ружье у Чепикова. К тому времени он уже был мертв.
– И это сделало его оружие вашим?
Я промолчал.
– Во-вторых, угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, если имелись основания опасаться осуществления угрозы, статья сто девятнадцатая. Как вы полагаете, у Алдана были такие основания?
– Пожалуй…
– С учетом того, что при угрозе вы назвали его – цитирую – «чуркой», мы имеем дело с преступлением на почве ненависти. До двух лет! – торжествующе произнес Егоров. – И наконец, самое интересное – умышленной убийство…
– Стойте! Это была самооборона.
– Когда Устюгов дал очередь в ответ на выстрел – да. Когда вы загнали Завьялова, как раненного зверя и изуверски добили – нет. Умышленное убийство по предварительному сговору в составе группы лиц, совершенное с особой жестокостью – это статья сто пятая, часть два, что дает нам – внимание – до двадцати лет. Вам дадут много, Максим. Однако…
Сначала кнут, теперь пряник.
– …если вы пойдете на сотрудничество, возможно, мы… переосмыслим некоторые эпизоды. Может быть, даже забудем.
– Я рассказал все, что знал. Я не обманывал. Но, возможно, я… смогу вспомнить чуть больше. Вы поймите, я очень плохо себя чувствую, хронический недосып… Дайте поспать. Я никуда не убегу, вот же и раскладушка у вас.
– Раскладушка? – Егоров удивленно обернулся и тоже заметил в углу сложенную раскладушку. – Хм… Ну хорошо. На сегодня достаточно, отдохните. Если захотите в туалет, постучите.
Он вышел из допросной и запер дверь на ключ. Я разложился и тут же лег спать. Наконец-то…
Сон накрыл меня сразу, как только я закрыл глаза.
IX
Я сижу на старых скрипящих качелях, напротив меня – Лиза Рудницкая.