Началась месса. Благовония поднимались вверх и обволакивали две большие фрески на стене, давние работы Микеланджело. Раздался звук маленького серебряного колокольчика, и таинство евхаристии было совершено. Пока Эсте стоял на коленях рядом с племянником на молитвенной скамье, он шепнул ему на ухо:
– Избрание Монтальто обеспечено, с вами или без вас. Поэтому в ваших же интересах не сопротивляться этому.
Он увидел, что Гваставильяни испугался. Затем он услышал его шепот:
– До этого еще не дошло.
– Но это так, – ответил Эсте. – Можете в этом не сомневаться. Его сторонники хотят провести процедуру поклонения. Любое сопротивление было бы напрасным. Скажите это григорианцам, особенно вашему кузену Сан-Систо. Ваше противодействие может лишь поставить вас в неловкое положение и навредить вам самим.
– Если это так, – сдался племянник, – да поможет нам Бог.
– Аминь! – ответил Эсте.
Дверь часовни снова открылась, и кардиналы вернулись в Sala regia или Сикстинскую капеллу. Как потревоженный рой пчел, все они суетливо перемещались вокруг. То тут, то там возникали группы, из которых доносились насмешливые слова или упреки. Можно было видеть взволнованные, бледные или сияющие лица. Двери между двумя залами постоянно открывались и закрывались.
Фарнезе полностью утратил свою обычную вежливость. Он громко выругался на Эсте, затем на Медичи. Его глаза сверкали, а высокая, тяжелая фигура угрожающе возвышалась над всеми. Теперь он понял, что проиграл. Медичи стоял напротив него, словно защищаясь от нападения; его лицо было почти таким же красным, как и его пурпурное одеяние. На мгновение все приличия казались забытыми.
Внезапно все кардиналы отступили назад к часовне Петра и Павла, увлекая за собой обоих противников.
– Начинаем голосование! – крикнул Эсте. – Избирается Папа. Давайте назовем достойнейшего.
Раздались громкие хлопки в ладоши, и тридцать голосов закричали:
– Монтальто! Монтальто!
Медичи, Альтемпс и Эсте вытащили Монтальто из толпы и втолкнули в часовню. Все остальные последовали за ними. Монтальто подошел к алтарю и повернулся к ним лицом. Стоя на ступеньках, его коренастая фигура возвышалась над всеми. Все бросились к его ногам; никто не посмел остаться стоять или даже возразить. Даже Фарнезе совершил обряд поклонения. Затем головы с выстриженными тонзурами или просто лысые снова поднялись и накрылись своими квадратными шапками.
Медичи громко спросил:
– Какое имя будет носить Ваше Святейшество?
– Сикст Пятый, – сказал Монтальто твердым голосом.
Четвертый носитель этого имени также был францисканцем, как и он, низкого происхождения, сын бедного лигурийского рыбака. Он построил Сикстинскую капеллу, которую Буонаротти затем заполнил своими бессмертными шедеврами.
Постепенно