Мой дом Россия. И жизнь, и драмы, и любовь (сборник). Борис Рачков

им долго объяснял. Их суровые лица обмякли, и они, слегка полакомившись с кустов смородины во дворе, вскоре удалились. Пришедшие к вечеру с работ взрослые сразу решили к их ужасу, что приходили именно за семьёй явно каратели, умасленные, к счастью, «дядей Лёшей». Если это так, то десятилетний Лорик оказался летом 1942 года свидетелем и участником редчайшего проявления немцами той доброты, которая была массовой среди советских солдат и властей, когда они выбивали гитлеровцев из их логовищ весной 1945 года. Много позже, бывая в восстановленном Берлине, Борис Рачков всякий раз посещал Трептов-парк, чтобы постоять у изваянной Вучетичем величественной скульптуры русского воина-освободителя с мечом в одной руке и с вырванной у смерти немецкой девочкой в другой, прижимающей ребёнка к груди.)

      После освобождения края Лорикэрск работал в колхозе пастухом, что позже с учётом его участия в восстановлении города Ставрополя отмечено правительственной медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». Осенью 1943 года его как сына погибшего фронтовика направили в Ставропольское суворовское училище. Получив аттестат зрелости с серебряной медалью а с ней и право выбора места дальнейшего прохождения службы, избрал Московское Краснознамённое пехотное училище (бывшая Школа кремлёвских курсантов).

      Где бы ни служил или работал Рачков, обязан был в служебных анкетах указывать, что в детстве проживал на оккупированной фашистами территории. Такой пункт – один из веских компроматов, делавший многих невыездными в капиталистические страны вплоть до «хрущёвской оттепели». Мало того. Старшая сестра Бориса (от первого брака матери) Ольга, студентка пединститута Ставрополя, после стремительного захвата города гитлеровским десантом оказалась со всем институтом добычей фашистов как рабская сила для Германии, о чём семья в глухом селе долго не знала. Борис обязан был отмечать в анкетах старшую сестру как пропавшую без вести. Жизнь «под фашистом» при оккупации да сестра, «без вести пропавшая», – это была ещё та гремучая смесь политического компромата.

      В пору службы Бориса Рачкова в Московском училище политкомпроматы работали на полную катушку. Многократно отмечаемый как образцовый курсант и к тому же назначенный за успехи старшиной курсантской роты, он ни разу не был удостоен чести стоять в почётном карауле на сцене Большого театра в присутствии там на торжествах «самого товарища Сталина». Перед выпуском курсантов Рачкову назначили интенсивные занятия по немецкому языку как верному кандидату на почётную службу в Советской группе войск в Восточной Германии. В последний момент, однако, ему заменили Германию на подмосковное Алабино – в 15-й пехотный полк Таманской гвардейской дивизии. Тоже почётно: дивизия-то парадная! И всё же. Помня свою анкету, он понимал мотивы начальственных решений и втайне переживал.

      Тяжесть компромата о пропавшей без вести сестре даже усугубилась в период службы в полку. На пике холодной войны