ни думать, ни писать по-настоящему.
Потомки нас нисколько не осудят
за промахи в годах, уже глухих,
поскольку наплевать потомкам будет
на всё, что было некогда до них.
Потеря, глупость, неурядица —
они фонарь в дороге дальней,
поскольку жареная задница
гораздо интеллектуальней.
Нет, я отнюдь не хладный стоик,
и мне страшнее год от года,
что в жизни этой ждать не стоит
благополучного исхода.
Шла пьянка, тлели искры спора,
а я гадал в тоске обвальной,
кому кого придётся скоро
уважить рюмкой поминальной.
На склоне жизни всё былое,
что вспоминается и помнится,
уже лихое, удалое
и залихватское, как конница.
Сегодня мне подумать удивительно
в уютности закатного тепла,
что жизнь моя, мелькнувшая стремительно,
всегда весьма медлительно текла.
Ни в чём на свете не уверен,
лишён малейших упований,
теперь я начисто потерян
для всех общественных деяний.
Я по кругозору – обыватель,
мне уютен узкий кругозор,
а наружу выглянешь некстати —
срам повсюду, мерзость и позор.
Хоть и редки во мне воспарения,
на земле я недаром гощу:
в этом мире, где три измерения,
я четвёртое нагло ищу.
Мой поезд уже, в сущности, ушёл,
покоем я дышу на тихой станции,
а будет ли мне завтра хорошо,
решат на небе высшие инстанции.
Житейский путь отнюдь не гладок,
убог без воли и желания,
а духа пакостный упадок —
опасней тягот выживания.
С возрастом хотя немало сложностей,
жаловаться глупо и негоже:
старость – ущемление возможностей,
но зато обязанностей – тоже.
Какой мечтой себя ни грей,
а не исполнишь ни одну;
срываться поздно с якорей,
когда уже прирос ко дну.
Куда от современности уйдёшь —
от шума, балагана, пантомим?
А бал повсюду правит молодёжь,
размахивая либидо своим.
Сочиняю стихи как могу и хочу,
назиданий в них нету нигде;
то, что я никого ничему не учу,
мне зачтётся на Страшном суде.
Увяли нынче хрупкие цветы,
а ты ещё никак не веришь в это;
наивность – это признак чистоты,
однако же и глупости примета.
Что оставили мы для внучат
в их нелёгком житейском пути?
Всюду клумбы прогресса торчат,
но цветочки на них – не ахти.
Люблю любые торжества:
в угаре пьяного приятельства
во мне гуляют вещества
покоя и доброжелательства.
Подыскал я кино, где счастливый конец,
после