– Ну знаете, Галя! Так меня уже давно никто не благодарил! – Герштейн нелепой походкой пошел по коридору, потом быстро вернулся и тоже поцеловал ее в губы. – И не возражайте! Вот так, Галя. А вы как думали?!
– Вы что пили, Иосиф Давыдович? – засмеялась Галя.
– Сто граммов чистой соляной кислоты! Я не трус, Галя! И я не боюсь! – И Герштейн решительно зашагал по коридору, декламируя на ходу:
Милая, не бойся, я не груб,
Я не стал развратником вдали
Дай коснуться запылавших губ,
Дай прижаться к девичьей груди…
Бениславская пошла к Есенину, но, завернув за угол, отпрянула назад: из палаты Есенина, озираясь, вышел человек. Галя узнала в нем чекиста, который появился во дворе, когда Есенин дрался с Пастернаком.
Дождавшись, когда чекист скрылся, Галя метнулась в палату. Есенин лежал, свернувшись калачиком и повернувшись лицом к стенке, и спал, положив руку под голову. Пристально оглядев комнату, она вдруг увидела, что графин, который стоял на тумбочке рядом с кроватью и до этого был полон воды, пуст. Но зато стакан, стоящий рядом, был налит до краев и со дна его поднимались пузырьки. Галя подошла к раковине умывальника и провела по ней рукой. Да! Воду из графина только что вылили. Она вернулась к тумбочке, взяла стакан, понюхала содержимое, выплеснула его в раковину, снова понюхала.
– Боже мой! Сережа! Звери! Убийцы! – с ненавистью прошептала она. – За что? За что они тебя? – Глаза ее наполнились слезами. – Ну ничего! Я рядом! Я твоя верная Галя! Я с тобой! – Она достала из-за пазухи миниатюрный браунинг, поставила табурет у спинки кровати, загородив собою спящего Есенина, и села, проверяя патроны.
– Спи, Сереженька, жизнь моя! Они не пройдут мимо меня! Они не пройдут!
В коридоре послышались шаги и голоса.
Галя вскочила, взвела курок и приготовилась к «бою».
– Ну, входите, гады!!!
Дверь распахнулась, и на пороге в изумлении остановились сестра Есенина Катя и Василий Наседкин.
– Вот те на! – воскликнул он.
Бениславская отвела браунинг и медленно опустилась на табурет:
– Тише, Сережа спит! Тише!
Глава 8
Кремлевская больница. Райх
Вновь и вновь мысленно возвращаясь в то беспредельное время, Хлысталов не уставал задавать себе вопрос: почему? Почему все-таки большевики не вытащили Есенина из Шереметевской (Склифа) и не уничтожили его, как многих других неугодных им людей?
Более того, Есенин попадает в Кремлевскую больницу. Чудовищное противоречие: с одной стороны, стоило какому-нибудь прохожему на пьяного Есенина указать пальцем, и, не особенно разбираясь, его тащат в милицию, заводят дело, готовятся к суду, с другой стороны, этого скандалиста кладут в главную лечебницу большевистских вождей, охраняемую ОГПУ и той же милицией. Разумеется, попасть туда Есенин мог только с ведома и санкции партийной верхушки