– Имажинист.
– Что это за партия такая? – переспросил следователь, недоуменно поглядев на Самсонова. – Разновидность эсеров, что ли?
Есенин, с улыбкой поглядев на обоих, пояснил:
– Это творческое течение в поэзии.
– Так и запишем, – согласно покачал головой следователь. – Течением – имаженист.
– Не «женист», а «жинист», – поправил Есенин.
Следователь, недовольно поморщившись, исправил букву.
– Профессия?
– Поэт!
– Чем занимались до Октябрьской революции и по настоящее время?
– Я же ответил, – ухмыльнулся Есенин. – И до, и после, и по настоящее время я – поэт! Пишу стихи!
– Родители? – продолжал следователь, делая вид, что не заметил ухмылки.
– Крестьяне.
– Образование?
– Высшее. Я учился в университете Шанявского.
– Так-так! Так-так! Гражданин Есенин… – следователь прекратил записывать показания, взял со стола папиросы, закурил и, глубоко затянувшись, приказал Самсонову: – Так в чем дело? Докладывайте!..
– Сегодня по личному приказу дежурного по Комиссии товарища Рекстынь, – с готовностью начал вскочивший на ноги Самсонов, – я прибыл на Тверскую улицу в кафе «Домино» Всероссийского Союза поэтов и застал бардак. То есть большую возбужденную толпу посетителей, – спохватился Самсонов. – Из опроса установил, что около одиннадцати часов вечера на эстраде появился член Союза Сергей Есенин. – Поглядев на Есенина, добавил: – Пьяный!
– Врешь! – вскочил Есенин.
– Молчать! – рявкнул следователь. – Сядьте! Продолжай!
– Пьяный Есенин, с эстрады обращаясь к публике, произнес грубую до последней возможности брань по-матушке… Начался скандал, перешедший в драку. Кто-то из публики позвонил в ЧК и попросил прислать комиссара для ареста Есенина. По приказу товарища Рекстынь прибыл и произвел арест. Вот показания свидетелей.
– Все? Читайте! – приказал Матвеев.
– Слушаюсь! – Откашлявшись в кулак, Самсонов начал читать, с трудом разбирая почерк свидетелей: – Заявление милиционера Громова, пост № 231: «Ко мне на пост пришел служащий из кафе «Домино» и просил взять гражданина, который произвел драку. Когда пришел туда и вежливо попросил уйти из кафе, он стал сопротивляться, кричать: «Жиды предали Россию! Бей жидов!» Прошу привлечь гражданина Есенина к ответственности по статьям 176, 88, 157 и 219 и за погромный призыв. Громов».
Самсонов передал листок следователь.
– Все? – спросил тот.
– Нет! Вот еще несколько лиц дали краткие показания. Милиционер Дорошенко: «Есенин позволил себе нанести словесное оскорбление советской рабоче-крестьянской милиции, называл всех находящихся «сволочью» и другими скверными словами».
Милиционер Каптелин показал: «Гражданин Есенин говорил по адресу находящихся в кафе: «жулики», «паразиты» и т. д.». А милиционеры Ходов и Нейберг показали: «Гражданин Есенин кричал: «Хрен вам всем, а не стихи!» и позволял похабные жесты». Все! – закончил