– Ну что ж, давайте будем рыться. Может, что и отыщем. Вас какое время интересует? Какие года?
– Да с семнадцатого – восемнадцатого годов, как свершилась революция. Но только не то, что в учебниках, пожалуйста.
– Ой! Я столько знаю. Столько читала тут! Я считаю, вам необходим краткий экскурс в историю, без которого не разобраться в страшной обстановке тех дней и месте Есенина в них.
– Вы любите Есенина? – спросил Хлысталов. – Его поэзию?
– Как его можно не любить? – возбужденно ответила вопросом на вопрос Лена. – Обожаю! Но об этом потом. А сейчас то, чего не было ни в каких учебниках, возможно, и не будет… Хотя кто знает. Все таинственное, секретное должно быть постигнуто, разгадано. Более того, человек не успокаивается до тех пор, пока волнующая его тайна не раскроется ему до конца. Такова природа человека.
– Полностью согласен с вами. Где вы учились?
– Я закончила историко-архивный. – И, смутившись, добавила: – Это начало моей диссертации, которая никогда не будет достоянием гласности. Можно я продолжу, Эдуард Александрович?
– Да, да, Леночка, только нельзя ли мне стульчик? При моем возрасте и росте трудно, знаете ли.
– Конечно, конечно, – спохватилась Леночка, быстро куда-то сбегала и принесла стул. – Вот, садитесь.
– Спасибо. Ну, я слушаю вашу диссертацию.
Лена опять сняла очки и начала восторженно, как на экзамене по истории.
– Седьмого ноября тысяча девятьсот семнадцатого года сравнительно небольшая кучка революционеров, поддержанная из-за рубежа врагами России оружием и деньгами, свергла Временное правительство и захватила власть в стране. Затем разогнали Учредительное собрание. Ленин сказал: «Морали в политике нет, а есть только целесообразность».
Чтобы удержаться у власти, большевики срочно создают карательные органы. Седьмого декабря тысяча девятьсот семнадцатого года Совнарком поспешно узаконивает ВЧК. Председателем, как вы знаете, был назначен Дзержинский.
Хлысталов согласно кивнул.
– Но вы не знаете, Эдуард Александрович, что он страдал эпилепсией и расстройством психики.
Хлысталов непроизвольно приложил палец к губам.
Лена, спохватившись, стала говорить тише.
– Дзержинский набирал в ВЧК уголовников, психопатов, параноиков, откровенных садистов и сексуальных маньяков, большинство из которых коммунистами никогда не были. Все без исключения ответственные должности в этой карательной машине захватили худшие представители своих народов – евреи, латыши, кавказцы… Я опять процитирую Ленина: «Мы Россию отвоевали, должны теперь Россией управлять. Расстреливать, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты… Будьте образцово беспощадны, надо поощрять энергию и массовость террора!»
– Когда это он говорил? – переспросил Хлысталов.
– В феврале восемнадцатого года. Не было губернии, где бы против режима большевиков не выступили рабочие и крестьяне, но эти выступления подавлялись с невиданной жестокостью. Я вижу, вы не верите… Вот строго секретная записка