– Петька, – говорю я, – мы клятву дали биться против плохого слова.
– А мне, тра-та-та, – отвечает Петька, – на вас, трата-та, наплевать!
Тут меня взорвало.
– Ты так! Против всех идешь! Ну, держись!
Он удара не вынес. Упал.
И упал прямо на нос Василию Петровичу – кондуктору. А тот от неожиданности заругался. И именно нехорошими словами. Случайно.
Но клятву держать надо. Мы за такие выражения поклялись наказывать.
Немедленно Василий получил по щеке от ближайшего кондуктора и сам дал сдачи. Близлежащий кондуктор не стерпел боли и выразился. И именно гадким словом.
Сейчас же на них накинулись трое наших. А с полу поднялся Петька и опять же ко мне с ругней.
Пожалейте меня, старика, но я обругался. Ну, невозможно же было от этого подлеца стерпеть. Поругался и полез в драку.
Тут пошли лупцевать и меня.
Я не возражаю. Надо же клятву держать. И все мы бились за нашу культурно-просветительную клятву, и все, в пылу драки, ругались, и, представьте себе, именно по матушке.
А пока мы все катались в свалке по полу, приспели товарищи из союзного центра и увидели нас, когда мы деремся и ругаемся, как самые последние бессознательные.
Тут Петька развернулся.
– Примерные товарищи, – орет он, – вы же сами видите, что за такое поведение всех их надо повыкидать из союза.
И все‐таки его рука не вышла.
Целую неделю дело разбиралось, и все‐таки докопались, что виноват. Не Петька нас выкинул, а мы его.
А кровоподтек что? Кровоподтек этот справедливый и честный. Мы его как медаль носим. Зато клятву сдержали, и из кондукторов никто ни-ни, безобразных слов не говорит, ура!
А все-таки он для граждан
Товарищ Неустрашимый уезжал из Москвы.
– Извозчик, на вокзал!
– Пять рубликов! – бодро ответил извозчик.
Неустрашимый возмутился:
– И это называется «транспорт для граждан»!
Но извозчик попался какой‐то нецивилизованный в задачах дня и цены не сбивал.
В общем, поехали.
У самого вокзала, на мешках и чемоданах, заседали пассажиры явно обоего пола.
Тут же тыкались мордочками в мостовую пассажирские дети.
«Какая необразованность! – горько подумал Неустрашимый. – Какая необразованность! К услугам граждан весь транспорт, прекрасные вокзальные помещения, а они все‐таки сидят снаружи».
Но сказать мрачным личностям речь о вреде сидения голыми штанами на земле товарищ Неустрашимый не успел.
К нему подскочил носильщик:
– Прикажете снести?
Впрочем, спрашивал он только из вежливости, ибо был он не человек, а ураган с медной бляхой на груди.
Неустрашимый еле поспевал за своей корзиной.
– Сколько?
– Рупь! – стыдливо рявкнул ураган.
– А такса? По таксе – двугривенный! Где у вас вывешена такса?
Оказалось, что в другом зале.
– Идем! – решительно