И въ той божественной тиши
Не обитало не души,
Лишь та одна, что предъ собой
Ты видишь, вопрошатель мой.
И тамъ, въ уединеньѣ томъ
Я размышленьемъ и постомъ
Жилъ, совершенствуясь. И такъ
Провёлъ я годы, но никакъ
Я совершенства не достигъ,
Хоть мудрость многую постигъ.
Въ прозрѣньѣ понялъ я, что смерть
Преобразитъ въ земную твердь
Всё тѣло бренное моё.
Преобразуется въ гнильё
И мудрость многая моя.
И горько-горько плакалъ я.
Сіе я понялъ, плоть сгубивъ,
И, наслажденье полюбивъ,
Средь уважаемыхъ глупцовъ
Я первымъ сталъ. Въ концѣ концовъ
Мнѣ надоѣла эта роль,
А душу жгла нещадно боль:
Безсильныя мои мечты
Остались тщетны. Пустоты
Не заполняла міра пасть,
Въ ней душу жгла нещадно страсть.
И я покинулъ міръ людей.
Средь утопическихъ идей
Я вновь покой искалъ. Но мнѣ
Горѣть начертано въ огнѣ:
Своею властною рукой
Увлекъ я многихъ за собой.
И въ той душевной пустотѣ
Прочёлъ я книгу о Христѣ
И не повѣрилъ, и изгналъ
Её изъ сердца. Закопалъ
Её я въ землю глубоко,
А послѣ было такъ легко,
Какъ будто сталъ я богомъ, но
Мнѣ быть имъ, видно, не дано.
Одинъ мой лучшій ученикъ,
Съ паучьимъ именемъ, постигъ
Искусство лести, сѣти плёлъ
Онъ ловко, хоть и не увёлъ
Въ свои онъ сѣти никого.
Сплеталъ онъ ихъ лишь для того,
Кто всей душой любилъ Христа.
Душой я съ нимъ былъ. Пустота
Всю душу разрывала мнѣ
И жгла въ неистовомъ огнѣ.
И я рѣшилъ, что приложу
Я силъ сколь можно, и скажу
Я ложь предъ праведнымъ юнцомъ.
Его я сдѣлаю глупцомъ
Въ людскихъ глазахъ, и оттого
Къ богамъ отцовъ верну его.
Такъ думалъ я, хитрецъ въ словахъ.
А въ помрачённыхъ головахъ
Хулы рождаются. Мечтѣ
Той даже книга о Христѣ
Немного, впрочемъ, помогла.
Повѣствованіе дала
Она для устъ моихъ. Потомъ
Я сокрушался лишь о томъ.
Въ долинѣ мрака я бродилъ,
Покой себѣ не находилъ:
Душа пылала, какъ въ огнѣ.
И я уснулъ. Въ кошмарномъ снѣ
Я видѣлъ свѣтъ. Онъ обжигалъ,
Онъ толщу плоти разрывалъ
И въ душу проникалъ. Всегда
Я буду помнить мигъ, когда
Я видѣлъ свѣтъ. Клянусь, вовѣкъ
Сильнѣе боли человѣкъ
Не чувствовалъ внутри себя.
И я проснулся, тьму любя.
Желаннѣй, впрочемъ, для ума
Непроницаемая тьма.
И пустотою тяжкихъ думъ
Наполнилъ я смердящій умъ.
Пошёлъ я. Всадники вокругъ
Внезапно выстроились вдругъ,
И былъ я схваченъ. Наконецъ.
Меня