По нимъ сочилась вновь и вновь.
По трупамъ шёлъ онъ не спѣша —
Убійцы жалкая душа.
Онъ шёлъ, цвѣты къ землѣ клоня
И память страшную храня,
Какая мучила его.
Не понимая одного:
Какъ тѣ, за кѣмъ онъ шёлъ сейчасъ,
Не мучились въ предсмертный часъ.
Въ плащѣ кровавомъ человѣкъ
Сказалъ: «Пойдемъ. Оконченъ вѣкъ.
Я жизнь недолгую прожилъ,
Кровавый плащъ себѣ нажилъ
За службу рабскую свою.
Я небеса благодарю
За то, что разрѣшили мнѣ,
Чтобъ въ адскомъ не горѣть огнѣ,
Очистить душу. Только я
Не смогъ. Теперь душа моя
Огню навѣкъ принадлежитъ.
Никто изъ нихъ не избѣжитъ
Печальной участи въ аду
Людскому міру на бѣду.
Пойдёмте, Проклятые, насъ
Зовётъ ужъ преисподней гласъ!..»
Въ краю забытомъ человѣкъ
Всевышнимъ отведенный вѣкъ
Окончилъ, мертвъ и воскрешенъ,
Аллаха вѣрный рабъ. Но онъ
Въ Христа увѣровалъ. И крестъ
Увелъ его изъ прежнихъ мѣстъ.
Онъ исцѣленья захотѣлъ,
И много покаянья дѣлъ
Въ слезахъ содѣялъ. Бывшій сталъ
Небывшимъ грѣхъ: проклятье снялъ
Съ него Господь, и мирно онъ
Въ блаженный погрузился сонъ.
ІІІ. Надежда
Пустыня. Ночь. Кровавый кругъ.
И въ кругѣ томъ явился вдругъ
Погибшій странникъ; плащъ на нёмъ,
Въ кровавый цвѣтъ окрашенъ онъ.
Съ нимъ души падшія, и страхъ
Былъ въ ихъ пылающихъ глазахъ.
И ненависть: ихъ дикій взглядъ
Другъ въ друга устремленъ, и радъ
Врага былъ каждый погубить;
Сіе намѣренье творить
Межъ тѣмъ отъ изобилья sла
Нельзя имъ было: грань стекла
Ихъ раздѣляла. Вдругъ они
Бросались, sлобою полны
На отраженье – и безъ силъ
Валились наземь, каждый былъ
Прикованъ къ грани роковой
Лишь волей собственною sлой.
Въ пескахъ безжизненныхъ молилъ
Погибшій изъ послѣднихъ силъ:
«Тебя я помню. Будь мнѣ, другъ,
Росою сладостной: въ сей кругъ,
Гдѣ трое насъ, приди и ты
Изъ той незримой полноты,
Что намъ не вѣдома sѣло,
Ослабь терзающее sло!»
Онъ такъ молился. И въ отвѣтъ
Онъ издали увидѣлъ свѣтъ.
Сгустившись, образъ принялъ онъ,
И, луннымъ свѣтомъ озарёнъ,
Въ одеждѣ бѣлой человѣкъ
Предсталъ предъ ними. И изрекъ
Погибшій странникъ эту рѣчь:
«Вы вмѣстѣ вновь. Предостеречь
Я васъ пытался. Не сумѣлъ
Спасти я ихъ. Кровавыхъ дѣлъ
Они творили безъ числа,
Чужая кровь для нихъ была
Водой прохладной въ жаркій зной.
Пьянчуга немощный иной
Не столько тянется къ вину,
Но эти люди – кровь одну
Немерено