Когда Федору было восемь лет, его родители предчувствовали приближающееся пополнение, и отыскали большую квартиру на Московской, в которой у Федора случилось все, чего не приключилось на Краматорской. На Московской жилось хорошо, а Краматорская ему все-таки иногда снилась, пускай и не в самых теплых тонах – каждый такой видеоклип доводил до тахикардии, а в голове наутро оставалась загадка, вечно отвлекавшая от уроков, а затем еще и от работы. Вселенная Федора громоздилась на цветном доме с улицы Краматорской, а теперь он уже был практически однотонный и то ли надуманно, то ли взаправду зловещий: дверь в подъезд оказалась распахнута, но Федор стоял у порога и прирастал к внешней среде, больше всего опасаясь чересчур глубоко окунуться в фантастически-ностальгический триллер хотя бы одним из органов чувств. Там, внутри, кто-то был. И даже, наверное, в их однушке. Из подъезда тянуло прохладой, и это уж совсем деморализовало Федора, так и не выдержавшего столкновения с истоком первой жизни, и оттого будто пообещавшего самому себе скорее отыскать новую стартовую позицию.
Вика позвонила однажды вечером – Федор десять секунд всматривался в незнакомое сочетание цифр, а потом шумно выдохнул и снял трубку, на другой стороне которой образовался спокойный и низкий женский голос, для начала озвучивший уже известные и никуда еще не забытые данные из анкеты. Естественно, Виктория умолчала о предпочтениях касательно национальности педагога, и Федор подумал, что клиент, может быть, действительно желает выучить язык. Потом Вика сказала, что испанский всегда был ее страстью, а Федор говорил: «Это здорово, это очень, конечно, хорошо». Когда-нибудь в будущем Виктория мечтала обязательно поехать в Испанию и чувствовать себя там комфортно, словно это действительно зависело от языка. Вика обязалась быть добросовестной ученицей и выполнять домашние задания, после чего следовал застенчиво-кокетливый смешок. Еще они договорились встречаться у нее в середине дня, даже двух дней, а в будущем, если все пойдет хорошо, то, возможно, и в середине трех, потому что у Вики диагностировали энтузиазм, который в особых случаях