Уго смотрел на толпу, поглотившую матушку, как будто надеялся в любой момент увидеть ее снова. А потом сжал губы и опять поискал взглядом окруженного людьми мисера Арнау. Почувствовав, что у него перехватило горло, а глаза повлажнели, мальчик решил уйти. «Я встречусь с ним завтра», – подумал Уго.
Но вышло по-другому. Всякий раз, когда мальчику удавалось освободиться от железного ядра и наставлений генуэзца, он бегал на поиски мисера Арнау, но нигде не мог его застать.
– Его нет дома, паренек, – отвечала Жоана, служанка Арнау.
Никто не знал, где его искать.
– Мисер Арнау в Совете Ста, – только на следующий день сообщила Мар, узнавшая о набегах Уго от служанки. – Он заседает вместе с именитыми гражданами и советниками Барселоны.
– Спасибо, госпожа, – пробормотал изумленный мальчик. – Когда он вернется…
– Не беспокойся. Он знает, что ты приходил. Мы ему сказали. Арнау приносит тебе извинения. Уго, он тебя очень любит, но настали трудные времена, – оправдывалась Мар, передавая слова старика.
Уго и сам понимал, что для Барселоны и Каталонии действительно настали трудные времена. Он слышал об этом на верфи, даже работы замедлились из-за пересудов между мастерами и чиновниками.
– Он уже в Барселоне! – объявил как-то вечером кузнец.
Имелся в виду, конечно, король Хуан.
– Но ведь он очень болен, – заметил второй кузнец.
– Говорят, королева Сибилла его околдовала. Вот почему он так плох.
– Королева под арестом.
– И весь ее двор, и бывшие советники короля Педро. Все арестованы.
– А еще их пытают, – раздался голос от груды пылающих углей, где длинные доски обдавали горячим паром, чтобы потом изогнуть.
– Не может быть! – выкрикнул другой работник. – Это запрещено законом. Сначала их полагается судить.
И все-таки это была правда, и это через пару дней подтвердили сразу несколько мастеров: король Хуан со своими присными распорядился пытать арестованных, несмотря на протесты городских судей и советников. На верфи, услышав новость, никто не проронил ни слова. Пилы, топоры и молотки снова завизжали и застучали под высокими сводами, однако теперь это не был привычный всем жизнерадостный оркестр.
– Нам бы не следовало этого позволять! – выкрикнул кто-то из рабочих, нарушая гнетущее молчание.
Уго что есть силы сжал ядро генуэзца, так что жилы вздулись на руках, – будто таким образом он тоже присоединялся к борьбе за справедливость.
– Король должен соблюдать законы! – послышалось из дальнего угла.
Никто не осмелился что-либо предпринять.
Королеву Сибиллу пытали до тех пор, пока сломленная и запуганная женщина не уступила королю Хуану все свои земли, замки и прочее имущество. Монарх помиловал супругу своего отца, своего брата Бернардо де Фортия, а также графа де Пальярс, но повелел не прекращать суда