В наборе холодного оружия ничего подходящего на этот раз не нашлось. Использовать топорик в данном случае было невозможно. Нужный мне выдвижной ящичек был таким крохотным, что лезвие просто разнесло бы его в щепки. На каминной полке, в открытом кожаном футляре, я обнаружил пару револьверов. Увидев их, я невольно подумал о том, что государственные деятели в наше время нередко сталкиваются с ситуациями, когда их жизни угрожает опасность. Вполне возможно, решил я, что мистер Лессингем, осознавая, что постоянно подвергается подобной угрозе, носит оружие с собой – для самообороны. Револьверы в футляре находились в рабочем состоянии и были весьма увесистыми – мне показалось, что именно такими в случае необходимости вооружают полицейских. Оружие не только оказалось заряженным – в футляре лежало достаточное количество запасных патронов для перезарядки.
Осматривая револьверы, я раздумывал – если, конечно, это слово корректно использовать, учитывая мое состояние, – над тем, каким образом можно использовать их, чтобы получить доступ к содержимому выдвижного ящичка бюро. Вдруг с улицы раздался приближающийся шум колес. Одновременно я ощутил в мозгу что-то вроде жужжания – словно кто-то пытался объяснить мне, каким именно образом мне могут пригодиться револьверы. Я был вынужден сосредоточить все свое внимание, чтобы понять, какие именно указания отдает мне мой невидимый гуру. Между тем экипаж, судя по звуку, приблизился к дому и, хотя я ожидал, что он проедет мимо, остановился прямо перед ним. У меня похолодело в груди от страха. В приступе паники я заметался по комнате и в какой-то момент, как мне показалось, умудрился сбросить невидимые путы, державшие меня под контролем. Но они оказались прочнее, чем я думал, – я тут же ощутил, как их хватка стала еще крепче, чем прежде.
Я слышал, как кто-то вставил в замочную скважину ключ и повернул его. Раздался звук открывающейся двери, а затем до меня донеслись чьи-то твердые шаги – человек явно передвигался уже внутри дома. Окажись я в подобном положении и имея возможность принимать решения и полностью распоряжаться собой, я наверняка просто дал бы деру – как угодно, в любом доступном мне направлении. Но в том-то и дело, что в тот момент я не мог так поступить. Того, кто руководил мной, не интересовали мои порывы. Поэтому, несмотря на то что внутри меня продолжал бушевать панический страх, я остался в комнате и даже умудрился в целом сохранить внешнее спокойствие. Вертя в руках револьверы, я раз за разом спрашивал себя, что мне с ними делать. Затем внезапно я ощутил что-то вроде озарения – мне пришло в голову, что нужно выстрелить в замок выдвижного ящичка и тогда он откроется.
Наверное, ничего более безумного в сложившейся ситуации нельзя было придумать. Даже если