– Слышите, как уходит время?
Все прислушались, но кроме хриплого голоса Криса Нормана и вторящей ему Сьюзи Кватро «Stumblin In 1978» больше ничего слышно не было.
– Я вот сейчас почитаю вам его стихи, и вы поймете! – перебивая Мунтяну, воскликнула Максимова и завывающим, чуть заплетающимся голосом принялась читать переписанные в коленкоровую тетрадку строки с вяло провисающей рифмой. Из всего потока сознания я разобрала только «соглядатай», «предательство», «искупление», «яма» и «Христа-Спасителя». Все в кучу оно у меня никак не складывалось, но остальные слушали очень внимательно и даже торжественно, кроме меня и мяукающего Барсика, требующего еще рыбки.
– «И я продам вас, я предам вас!..» – надрывалась Максимова, а вокруг нее, помахивая сосисочным хвостом, озабоченно наматывал круги Барсик, стараясь не наступать на отбрасываемую катушкой тень.
Мне было скучно.
– Ну вот! А они говорят – враг! – возмутился еще какой-то парень с тракторного (вроде Иван, но, может, и Олег).
– Все ждут, как мы будем реагировать, – заявила Мина и нервно подкурила новую сигарету.
– Еще как будем! – воинственно пообещал Егоров и жадно присосался к бутылке с пивом.
– Наливай!
– А рыба еще есть?
– И мне долей!
– Вот за что нам все это?! За что?! – вдруг взвизгнула Мина, с омерзением потрясая газетой «Правда» с портретами руководителей ЦК Партии на первой странице.
–– Дай сюда, – Генка схватил газету и нанизал ее на вбитый в стену гвоздь. Теперь у Громыко гвоздь торчал прямо из левого глаза, придавая ему удивленно-прищуренный вид. Все засмеялись, зааплодировали. Кто-то уже разливал по новой.
Пашка хотел плюнуть в Громыко, но не рассчитал и не доплюнул.
– Нна, мрази! – чернявый парень гневно выплеснул пиво на портреты, что сопровождалось новым взрывом хохота.
Выпили еще.
Мне хотелось домой, в теплую кроватку.
– Лидка, ты согласна? – строгим, заплетающимся языком спросил меня Егоров.
Я кивнула, отрываться от коллектива неудобно.
– Наш человек, – полез обниматься Егоров, стараясь меня еще и обслюнявить, но был категорически оттянут за рукав Миной, которая оттащила его в угол гаража и принялась там что-то горячо выговаривать. На все ее сердитые аргументы Егоров лишь пьяненько хихикал и пытался облапать.
– Я вот прочитала «Архипелаг ГУЛаг» и считаю.., – взволнованно заговорила Максимова, закатывая глаза, но тут из магнитофона заорала Глория Гейнер «I Will Survive!», и что там считает Максимова по поводу диссидентской литературы, я не расслышала.
А за столом опять разливали. Налили даже Барсику, правда ему только пива.
Все выпили. Дружно. До дна. Только скотина Барсик понюхал, покрутил наглой мордой, недовольно чихнул и отошел с мяуканьем, требуя еще рыбки. Ему не дали,