– И как мне быть?! – опешил Завьялов. – Они же меня убьют!
– Да ладно тебе! Не убьют! – ободряюще произнёс Неретин и положил трубку.
Через час Завьялов снова позвонил ему – он уже сбегал в банк и обнаружил, что деньги, которые Неретин обещал перевести на его счёт, так и не поступили. Трубку никто не снял.
Завьялов понял: Неретин предал его…
Однако скорбеть было некогда.
Гена кинулся к двоюродному брату Николаю, служившему в милиции.
– И рад бы, Гена, помочь, да мы сами, считай, под бандитами ходим!
– Что же это творится! – возмутился Завьялов. – И, позабывшись, в отчаянии воскликнул: совсем, что ли, советской власти нет?!
Николай помолчал:
– В том-то и дело, Гена, что нет…
Завьялов поплёлся домой.
Это был конец.
Обычно никто не конкретизирует, конец чего. И так понятно: всего! Пусть даже ещё не самой жизни, но всей её основы, которая начинает расползаться, как пряжа, если потянуть за одну-единственную нить. Её-то и находит судьба-злодейка и принимается за дело, унося благополучие, ясность бытия, покой…
В случае с Завьяловым пряжа уже была распущена, и вопрос стоял о жизни и смерти!
В такой ситуации таиться от Зои не имело смысла. Она-то и решила: надо бежать!
В бегах
Поначалу беглецов приютил посёлок под Серпуховом, где у Зои жила старенькая тётка.
– Скажешь соседям, что родственники с Урала приехали! – предупредила её Зоя.
Хоть одинокая старушка и была рада Завьяловым, но оставаться в Подмосковье всё же было опасно. Ждали, когда появятся деньги от продажи квартиры, чтобы уехать куда-нибудь подальше.
Продажей занималась Зоина троюродная сестра («Господи, что б мы без Маши делали?!» – говорила Зоя с влажнеющими глазами), на которую срочно перед отъездом оформили доверенность. За бесценок московская трёшка ушла моментально, оставалось только дождаться оформления документов и перевода денег.
Это ожидание стало для Гены пыткой. Память то и дело рисовала ему недавнюю сценку в банке: точёная девушка с гладкой головкой взмахивает длиннющими ресницами, и из её аккуратного красного ротика выплывает убийственная фраза: «Никаких средств на ваш счёт не поступало»…
Гена был сосредоточен на ожидании и ничего не замечал вокруг.
– Вообще-то, мы здесь уже бывали… Неужели не помнишь? – удивилась Зоя.
– Не помню, – ответил Гена, мрачно куривший на крылечке очередную сигарету.
– Ну туда посмотри! Там поле, там Ока, а левее – пионерский лагерь, где мы жили на картошке!
Завьялов всмотрелся вдаль и… ничего не узнал.
– Давно было, всё изменилось.
– Что тут могло измениться? Поле? Речка?
Ей хотелось предаться воспоминаниям, отвлечь Гену, отвлечься самой, а он…
– Чурбан бесчувственный! – обиделась Зоя и ушла в дом.
А Завьялов, докурив сигарету, решил прогуляться.
«Может, что и припомню».
В