Москва за нами. Геннадий Гончаренко

осмотрел его.

      – А заряды для нее яки? – спросил он, косясь недоверчиво на старичка.

      – Откуда же им быть, милостивый сударь? Ведь сей образец выпущен давно…

      – Ну тоди хай будеть эта, – согласился старшина. Старичок почему-то очень обрадовался этому.

      – У нас фузея в единственном экземпляре, понимаете, сударь? Редчайшая историческая реликвия. Может, ее сам изобретатель держал в руках. Вполне возможно. Вы понимаете, что это значит?

      Потом подошел получать оружие Флобустеров. Ему досталась винтовка системы «Бердан-2».

      – Для вашего богатырского роста, сударь, это ружье сущая находка. Со скользящим затвором. И скорострельность почти современная. И дальность… Мало чем уступает сегодняшней. Подумайте, как вам повезло. Прекрасный пехотный экземпляр.

      – Да будет расхваливать! ци зализяки, папаша, – сказал старшина. – Чего у него доброго? Важке. Все пять кило у ций дури, а як воно не стреляе, то дубина и е дубина. Тильки и цины ему, шо зализо.

      Но старичок экскурсовод не собирался легко уступать своих музейных сокровищ. В глазах его появился нетающий ледок.

      – Не случись такой беды – немцы под Москвой, милостивый сударь, кто бы вам дал в руки такие редчайшие экземпляры оружия? Да еще в личное пользование. Мне третье приказание из военкомата, а я все еще надеялся: может, обойдется. Мне, поверьте, нелегко такое богатство раздаривать. История, она с каждого спросит, буду я жив или нет… И я не хочу, чтобы мою фамилию да доброе имя трепали и кости мне перемывали, не заслужил. Я даже в Гражданскую войну, в голод все до единого образца сберег… А тут вот пришлось… Немцы под Москвой. Кто бы мог подумать? – Он махнул рукой, будто расставался с самым дорогим для него на свете. В светло-серых глазах его застыло выражение отчаяния.