Тенгин подал третий рапорт, хотя сам мало верил, что он что-либо изменит в его судьбе.
12 июля Государственный Комитет Обороны принял решение о строительстве Можайской линии обороны в 120–130 километрах от Москвы.
В то утро к командирам-резервистам приехал в московские казармы полковник из отдела кадров Московского военного округа. Он знакомился с личными делами и вызывал на беседу. Был у него и капитан Тенгин.
Это немного ободрило Тенгина. «Неужели лед тронулся?» Он обратил внимание на то, что все десять человек, вызванных к полковнику, были «академики» – командиры, окончившие Академию имени М. В. Фрунзе в мае этого года. «Теперь нет сомнения – на фронт», – с радостью думал он.
После обеда капитана Тенгина снова вызвал полковник из штаба и объявил, что он направляется в распоряжение Московского военного округа. «Вот тебе и фронт», – с досадой подумал Тенгин. В тот же день он прибыл в штаб округа, где ему объявили, что он назначен на должность старшего офицера Оперативного управления. Ожидая в коридоре, когда его вызовет новый начальник, Тенгин встретил друга детства – Ивана Лазаренко, с которым вместе окончил среднюю школу. Потом судьба разбросала их. Иван служил на Дальнем Востоке, а Василий – в Северо-Кавказском военном округе. Василий окончил Военную академию имени Фрунзе, а Иван служил и учился заочно в Военно-политической академии имени Ленина. И вот судьба снова свела их на службе в одном штабе.
– Ты куда, Вася, назначен?
– В Оперативное.
– Стратег, значит?
– А ты?
– Я… – Иван несколько замялся. Подошел ближе и сказал вполголоса: – Порученцем у члена Военного совета.
– Ого! Да ты у самого руля! С тобой не шути. Руководство!
– А ты как думал! – подмигнул Иван.
В это раннее июльское утро Василий Тенгин шел по улицам военной Москвы и мысленно повторял: «Москва! Москва! Люблю тебя, как сын…» «Вот она – Москва военная… Город стал солдатом. Город-фронт», – торопливо шагая, думал Тенгин.
Два месяца назад он покинул Москву, уехал в небольшой городишко в резерв штаба округа и вот, вернувшись опять в столицу, не узнавал ее.
Москва была объявлена на военном положении. На улицах – мало людей, много грузовых машин. Они шли целыми колоннами по улице Горького, Ленинградскому шоссе. Видно, на фронт – к Волоколамскому шоссе. У ворот и подъездов жилых домов дружинники местной противовоздушной обороны. Они в пилотках, с противогазными сумками через плечо и кирзовых сапогах.
На улицах часто встречались военные и милицейские патрули, которые, проходя мимо, внимательным взглядом осматривали всех прохожих.
Тенгин обратил внимание, что в Москве много зенитной артиллерии. Она заняла огневые позиции на бульварах, в скверах, у площадей