В Берлине Владимир остановился в маленьком отеле, поблизости от Моабита, осмотрел город и посещал собрания немецких социалистов. Здесь познакомился он с многими известными предводителями партии, но не нашел непосредственные нити, которыми он мог бы с ними связаться.
Понял, что все думали о парламентской работе, боролись на выборах за наибольшее число мандатов в Рейхстаг. Такой буржуазной идеологией был заражен даже наиболее энергичный из всех Карл Либкнехт, в чем Владимир скоро убедился.
Ульянов встретил его на собрании в Шарлоттенбурге и подошел к нему.
– Сообщили мне о вас, товарищ, – объяснился Либкнехт, услышав фамилию российского социалиста. – Мне сказали, что вы портите кровь Струве и Потресову.
Участники союза Борьбы за освобождение рабочего класса.
Фотография. Конец XIX века
– Всякое бывает, – ответил Владимир с улыбкой. – Хотел спросить у вас, товарищ, как долго немецкая социал-демократия будет так безнадежно топтаться на месте, как курица перед линией, нарисованной мелом на доске, тут же перед ее клювом?
– О какой линии говорите? – спросил Либкнехт.
– Линия эта парламентаризм, буржуйская ловушка для легковерных бедняков, – спокойно ответил Ульянов.
Немецкий социалист пожал плечами.
– Чего вы хотите? – буркнул он. – Нет у нас других способов.
– Вы, Германия, страна настолько индустриально развитая, располагающая целой армией рабочих, безработных и лишенных имущества крестьян, не имеете других способов?! – воскликнул с дерзким смехом Владимир. – Но это же полная капитуляция! Идете, следовательно, за жалованием к кайзеру…
Либкнехт внимательно посмотрел на говорящего.
– Наша партия не является достаточно энергичной для революционных выступлений и занята борьбой в сфере практических проблем экономических, – произнес он.
– Я тоже имел в мыслях практические экономические проблемы, поэтому полагаю, что лучше сразу завладеть целым домом, чем ждать десять лет, пока хозяин уступит за высокую цену одну комнату в подвале, – сказал Ульянов.
– Как это сделать, если в совокупности не является это утопией? – спросил Либкнехт.
– Как вы собираетесь это сделать, не знаю, – отвечал Владимир. – Скажу только, как это будет сделано в России, стране, лишенной больших фабричных центров, где общее число рабочих не превышает того, которым обладает каждый отдельный немецкий район промышленных. Не говорю о разнице интеллектуальной, товарищ!
– Очень заинтересован! – отозвался немец.
– Задам вопрос: не думаете ли вы о том, что лучше организованная, дисциплинированная и решительная на все группа, бросившая хорошо продуманные