Ребята стояли, не шевелясь. Аля не понимала, бояться ей или нет, лицо Вани было серьёзным, но при этом внушало спокойствие.
Собеседники ещё немного прошли в сторону входа в подземелье и растворились в темноте.
– Фух, – резко выдохнул Ваня, – это просто мнемы.
– Мемы? – переспросила Аля.
– Меньше сиди в соцсетях, – он презрительно ухмыльнулся и включил фонарь. – Мнемы – это воспоминания, ожившие люди и события прошлого. Они совершенно безобидны, они результат мощных эмоций или накопленной энергии.
– Но если они бесплотны, как мы слышим стук сапог и их голоса?
– Это как воспоминание в твоей голове. У него есть не только картинка, но и звуки, и запахи, и вкус. Самого шума не существует, но существует твоё восприятие его.
– Ты бываешь на редкость нормальным, когда что-то объясняешь, – улыбнулась Аля.
– Ага, с твоей подкованностью в мире магии мне слишком часто приходится быть нормальным.
– И опять всё по новой, – вздохнула Аля, и они вошли в туннель, отмеченный четырьмя зелёными стрелами.
Глава 19
В этой части подземелья было не так сыро, но зато чувствовался могильный холод. Казалось, что кишка из беспорядочно нагромождённых камней уходит глубоко вниз. Стены были покрыты инеем, ноги периодически проскальзывали, ступая на подмёрзшую слякоть.
Аля натянула посильнее шапку, которая до этого съехала на затылок, и достала из кармана перчатки. Она разглядывала рисунки на камнях, которые, казалось, проступают изнутри стен. Вот только что поверхность была чистая, а тут вдруг на ней появилась оскаленная физиономия, которая, как будто, следила за ними и в то же время насмехалась. Рисунки были мрачными и ужасающими. Скорпионы, кости, готические кресты, некоторые из них встречались по нескольку раз. Часто мелькало изображение мохнатого паука с кровоточащим глазом, которое до жути пугало Алю. Его злобный взгляд смотрел ей в самое сердце, заставляя тут же отворачиваться и быстрее идти, чтобы не отставать от Вани.
Проходя мимо очередной ухмыляющейся рожицы, Аля остановилась и достала телефон, чтобы подсветить. Её заинтересовало то, что мерзкая физиономия была недорисованная. Красное пятно, изображавшее кровь на зубах, неровной алой линией вдруг стремительно уходило вниз. Занятно, художник не завершил дело по своей воле, или ему что-то помешало? А может кто-то? Аля проследила фонарём, уходящую к её ногам черту и уставилась в пол. Под ней, как будто открыли невидимый кран, из которого начала расползаться грязно-бордовая вязкая лужа крови, от запаха которой Алю сильно затошнило. Она зажмурила глаза, резко открыла их, но тягучая жидкость продолжала поступать из стен, заполняя коридор. Когда лужа дошла ей до щиколотки, она с криком бросилась к Ване, который успел уйти немного вперёд.
Врезавшись в него, она обернулась, осветила коридор и проговорила:
– Там кровь, – задыхалась она.
– Где? – он отстранил её, закрыв плечом. – Ничего не вижу, – его фонарь перебегал