Ользо громко хмыкнул. Ремон все не унимался:
– При всем моем уважении, я должен сказать, что ваша паства – это по большей части необразованные крестьяне и рабочие. Приличным девушкам не место в вашей церкви.
Кончики пальцев наливались жаром. Чуть сжать руки – и каждый из троицы успокоится. Сердце будет биться медленно-медленно, и не захочется им уже ни спорить, ни даже стоять.
– Алеонте – это и есть крестьяне и рабочие. Большая часть из нас – потомки беглых рабов, и нет здесь тех, кто равнее других.
Дано еще сильнее выпятил грудь – точь-в-точь бойцовский петух.
– Не нужно обвинять нас, если сами не способны дать ответ. Знаете, что я вам скажу? Вы просто душный козел, который как старик прячется за сводами своей церкви и не может по-мужски принять войну.
– Чего вы от меня ждете, сен Фьела? Что я обижусь и пожалуюсь? Или влезу в драку с вами? А может, одумаюсь и начну выступать за войну?
Эйнар все понял. Грубость в присутствии короля могла стоить головы любому. Этот лощеный двор никогда не позволял себе прямого вызова – не считая юнцов, живущих ради дуэлей, – нет, здесь проклятья прятали за лестью, а вместо кулаков пускали в ход слова острее кинжалов. Если король спокойно наблюдает за ссорой, она с его подачи.
Конфликт королевской власти и церкви родился столетия назад, и сейчас, когда Эйнар открыто высказался против войны – уже дважды! – это стало для Альдо финальной чертой, которая могла подвести к крушению его планов. Но он не мог в открытую выступить против церкви – в Алеонте было слишком много верующих. Король хотел, чтобы душа сам скомпрометировал себя – и начал строить план кирпичик за кирпичиком.
Эйнар чувствовал себя мальчишкой во дворе школы, которому бросают оскорбления и подбивают на драку. Ударить первым – быть наказанным. Смолчать – показать слабость. Но он ведь уже не был мальчишкой, да и не школа это вовсе, а на кону не собственная честь, а судьбы жителей Алеонте. Альдо думал, что оба решения ударят по Эйнару: смолчав, он покажет, что церковь ниже королевской власти, выступив против, предстанет несдержанным глупцом.
Видимо, Альдо забыл, что церковь Эйна не про смирение, а про борьбу.
Ользо опять громко хмыкнул – все слова забыл? Королю надо было выбрать кого поразговорчивее.
– Драка? – Дано рассмеялся. – Ну что вы, разве могу я соперничать с магом? А без магии вы будете слабее меня – неравный бой мне не нужен. Я знаю, что ваша вера – не вера сильных.
Во имя Эйна, до чего глупые, жалкие попытки! Проблема заключалась в том, что среди слушающих никого, совсем никого не было из церкви. Что бы Эйнар ни сказал, его поставят на место подстрекателя. Любые его слова перековеркают, а поступки увеличат во сто крат. Альдо даже не нуждался в умных подручных – хватало задир, бросивших несколько громких слов.
Пусть