– Умоляю, друзья мои, умерьте гордыню и не выпрямляйтесь во весь рост. По крайней мере, держитесь ближе к двери.
И меня, как какую-то двуногую овцу, погнали к порогу, где нам с мистером Стенхоупом наконец позволили выпрямиться. Я вцепилась в руку Ирен для поддержки – мистер Стенхоуп подвизался в этой роли вполне достаточно для одного утра – и старательно отвела глаза, не зная, какое иностранное ночное одеяние может быть – или не быть – на нашем госте.
Свист снизу из сада заставил Ирен крепче сжать пистолет. Годфри, стоя возле одного из окон, наклонил голову, чтобы повнимательнее прислушаться. Затем приятный голос нашего кучера Андре прокричал снизу по-французски, что там никого нет:
– Paré, Monsieur, Madame, – paré[19].
Годфри облегченно вздохнул и бросился к кровати, принявшись шарить под подушками. Люцифер встряхнулся на полу в королевском негодовании и прошествовал впереди нас, будто желал продемонстрировать свою ценность, останавливаясь только для того, чтобы потереться по очереди о каждого из нас и оставить следы черной шерсти, блестящей, как декоративная тесьма из конского волоса, на наших юбках и – я рискнула взглянуть – на вполне приличной белой льняной ночной рубахе мистера Стенхоупа, которую ему, без сомнения, одолжили наш кучер или Годфри.
Тем временем Годфри уже начал рвать подушки, и над разворошенным льняным бельем постели полетели перья, словно последние пушистые снежинки зимой. Я недоумевала, зачем понадобилось их выпускать.
– Здесь ничего, – пробормотал адвокат. – Пока ничего.
Мистер Стенхоуп присоединился к потрошению подушек.
– Ничего не понимаю, – пожаловалась я Ирен.
Она похлопала меня по руке, которой я цеплялась за ее локоть:
– Кто-то стрелял в тебя, Нелл, или, вероятно, в мистера Стенхоупа. А то и… – новая мысль озарила восторгом ее очаровательное лицо, – в вас обоих! Как интересно.
Я ощутила глубокое нежелание поручать себя столь хладнокровной защитнице и прижала руку к сердцу, которое билось под корсажем хоть и слабо, но ровно.
– Здесь. – Рука мистера Стенхоупа сливалась по цвету с ореховой облицовкой левого заднего столбика кровати, на который она указывала. – Пуля попала сюда.
Годфри подошел, чтобы посмотреть, потом опять тихо присвистнул – весьма вульгарная привычка, которую он приобрел с тех пор, как познакомился с Ирен. Слава богу, я ни разу не слышала, чтобы он свистел подобным образом, когда занимался адвокатскими делами на Флит-стрит в Темпле.
– Прошла навылет, – сообщил Годфри. – Должно быть, мощнейшая сила.
Указательный палец мистера Стенхоупа прочертил путь, который проделала сквозь дерево смертоносная пуля.
– Духовое ружье, – объявил он.
– Духовое