Лили улыбнулась. Ее блестящие черные волосы были зачесаны назад, скручены и скреплены парой лакированных палочек, в ушах сверкали бриллианты размером с арахис.
– От этого есть толк, как думаете? – спросила я.
Она пожала толстыми плечами:
– Я сидела на фен-фене [4]. Сбросила тридцать шесть килограммов.
Лили полезла в сумочку. И я знала, что оттуда покажется. Обычные женщины носят с собой фото детей, мужей, загородных домов. Толстушки – собственные снимки в период максимальной стройности. Лили показала мне фото в полный рост, анфас, в черном костюме, и в профиль, в мини-юбке и свитере. Выглядела она, само собой, потрясающе.
– Фен-фен, – повторила она и невероятно тяжело вздохнула; такая грудь, как у нее, казалось, способна вздыматься лишь по велению чего-то вроде приливно-отливного цикла и гравитации, и уж никак не воли простого человека. – Я чувствовала себя так замечательно. – Ее взгляд затуманился. – Совершенно не хотелось есть. Я как будто летала.
– На спидах такое бывает, – заметила я.
Лили не слушала.
– Я целый день прорыдала, когда его сняли с продажи. Билась как могла, но набрала все обратно в мгновение ока. – Она сощурилась. – Убила бы за упаковку фен-фена.
– Но… – неуверенно начала я. – Разве он не вызывает проблемы с сердцем?
Лили фыркнула:
– Если б можно было выбрать, быть такой огромной или умереть, клянусь, я задумалась бы. Это же просто смешно! Можно пройти два квартала и купить кокаин, а фен-фен нипочем не достать.
– Ох, – ничего другого мне на ум не пришло.
– Никогда не пробовали фен-фен?
– Нет. Только программу «Весонаблюдателей».
Мои слова всколыхнули у окружающих женщин целую волну жалоб и закатывания глаз.
– ВЕСОнаблюдатели!
– Полная лажа.
– Дорогущая лажа.
– Стоять в очереди, чтобы какая-то худышка тебя взвесила…
– И весы у них всегда врут, – добавила Лили, после чего раздался хор согласных «Ага!».
Девица размера М на регистрации забеспокоилась. Восстание толстушек! Я заулыбалась, представляя, как мы несемся по коридору – эдакая охваченная праведным гневом армия в обтягивающих штанишках, что распинывает весы, разбрасывает тонометры, срывает со стен плакаты с соотношением роста и веса и заставляет весь тощий персонал их жевать, пока мы пируем рогаликами с обезжиренным сливочным сыром.
– Кэндис Шапиро?
Меня вызывал высокий доктор с невероятно глубоким голосом. Лили стиснула мою ладонь.
– Удачи, – шепнула она. – И если у него там есть фен-фен, хватайте!
Доктор, сорока с небольшим лет, тощий (естественно), с тронутыми сединой висками, теплым рукопожатием и большими карими глазами отличался очень уж внушительным ростом. Даже в «мартинсах» на толстой подошве я едва доставала ему до плеча, а значит,