Империя. Роман-утопия. Данила Чебоксаров

хорошо сегодня всё получилось, – проверещала Пряльская своим высоким детским голоском.

      Гостомысл Алексеевич промолчал.

      – Ты так не считаешь, крольчонок?

      – По-моему, всё как обычно, – неохотно отозвался Гостомысл Алексеевич, глядя в зеркало трюмо, где отражались он и его инфантильная подруга. Так происходило постоянно – разрядившись, он терял к Пряльской всякий интерес. В постели Илона была горяча и неистова, но в остальном…

      Отец Илоны, дождьгородский мещанин, держал молочную лавку, где она и работала – бухгалтером и продавщицей. Она была убого образована (даже не окончила гимназию), удручающе неначитанна, и, что уж греха таить – откровенно глупа. Всё свободное время она отдавала просмотру роликов на РуКране. Кроме того, эта белокурая дурочка почти во всём раздражала Понурова, можно сказать – бесила. Порой князь даже недоумевал: зачем он продолжает отношения с нею?.. Правда, встречался он с Илоной редко, не чаще, чем раз в месяц.

      – А по-моему, было классно! – упрямо пропищала Пряльская.

      – Я не утверждаю, что было плохо. Я говорю, что было как всегда – не хуже, не лучше.

      – Какой ты неромантичный, козлик!..

      Князь вдруг обиделся:

      – Слушай, с козликом – это уже явный перебор, курёночек! – громко и с раздражением сказал он.

      Мещанка с удивлением посмотрела на партнёра своими удивительными глазами, у которых имелась замечательная особенность: левый глаз был мутно-голубым, правый – тёмно-карим. Эта гетерохромия чрезвычайно поразила князя, когда он познакомился с Илоной. Поначалу ему даже казалось, что она использует цветные линзы или одну линзу.